Философия с шуткой

Среди философов эпохи Просвещения был человек по имени Франсуа-Мари Аруэ. Он вошел в историю как Вольтер. Вольтер писал изысканные эссе, злобные и смелые сатиры против существующих порядков и превратил свою безжалостную иронию в смертоносное оружие. Когда после смерти Людовика Четырнадцатого регент Франции герцог Орлеанский распродал половину королевской конюшни, чтобы наполнить казну, Вольтер выпустил памфлет (по крайней мере, ему этот памфлет приписывают), в котором посоветовал герцогу вслед за лошадьми продать и половину ослов, привыкших пастись при дворе. Терпению регента пришел конец, и писателя заточили в Бастилию. Через какое-то время герцог Орлеанский сменил гнев на милость и не только освободил бунтовщика, но и щедро одарил деньгами.

— Благодарю вас, ваше высочество, за щедрость, — сказал Вольтер, принимая дар, — однако смею надеяться, что впредь буду избавлен от вашего гостеприимства.

Голова Вольтера

Во время званого обеда у герцога Сюлли слуга сообщил, что какие-то люди у ворот желают видеть господина Вольтера. Едва философ вышел на улицу, как на него накинулись лакеи шевалье Рогана, не простившего Вольтеру одной тонкой, но чрезвычайно ядовитой насмешки. Ученого безжалостно исколотили палками. Сам Роган наблюдал за расправой из кареты, время от времени повторяя:

— Только не бейте по голове, в ней еще может родиться что-нибудь путное.

Безумие в стихах и прозе

Отец Вольтера Франсуа Аруэ был не в восторге от выбранного его сыновьями жизненного пути. Вольтер начинал как поэт, потом стал писателем и публицистом, а его брат Арман сделался ярым янсенистом[6]. Старик Аруэ жаловался на своих отпрысков: «Оба свихнулись: один на прозе, другой на стихах».

Важный пост в министерстве глупости

Когда Вольтер еще был начинающим поэтом, регент обещал ему хорошую должность. Окрыленный Вольтер явился в его канцелярию. Регент, появившийся в приемной в окружении четырех государственных секретарей, заметил молодого человека:

— А, месье Аруэ, не беспокойтесь, я о вас не забыл. Подумываю учредить для вас пост в министерстве глупости.

— Боюсь, ваше высочество, — учтиво ответил Вольтер, — в этом министерстве у меня будет слишком много конкурентов, начиная с четырех господ, которые стоят сейчас подле вас.

Ода будущим поколениям

В 1722 году Вольтер встретился в Голландии с поэтом Жаном-Батистом Руссо (которого ни в коем случае не стоит путать с философом Жан-Жаком Руссо). Тот прочел новому знакомому свою «Оду будущим поколениям», которой, по всей видимости, очень гордился. Но Вольтеру это напыщенное сочинение, увы, показалось весьма посредственным, о чем он не преминул сообщить автору, разумеется, со всей возможной деликатностью и тактом:

— Боюсь, друг мой, те, к кому обращена ваша ода, не смогут ею насладиться. Она так долго не проживет.

Дом пьяницы

«Все мы ищем счастья, — писал Вольтер, — не имея представления о том, где его надо искать. Так пьяный бредет к своему дому, весьма смутно представляя, в какой стороне он находится».

Деревце Вольтера

«Антиклерикализм Вольтера вошел в легенды. Выдающийся немецкий ученый и публицист Георг Кристоф Лихтенберг заметил по этому поводу: «Как известно, Вольтер был крещен дважды, но впрок двойное таинство не пошло. Иное деревце, чем два раза поливать, лучше дважды подрезать».

Старшая дочь Французской академии

Когда Вольтер был в Суассоне, его посетили представители тамошней академии. В приветственной речи они с должной скромностью назвали свое сообщество старшей дочерью Французской академии.

— Должно быть, эта дочка чересчур застенчива, — удивился Вольтер. — До сегодняшнего дня о ней никто не слышал.

Вольтер (1694-1773)

Безответное чувство

Вольтер отчего-то восхищался швейцарским врачом, физиологом и поэтом Альбрехтом фон Галлером и превозносил до небес каждое новое сочинение своего любимца. Доброжелатель предупредил философа:

— Этот самый Галлер поносит вас последними словами.

— Все может быть, — ответил Вольтер. — Не исключено, что мы оба ошибаемся.

Межзубные звуки

Как-то раз шотландец Джеймс Босуэлл беседовал с французом Вольтером, в совершенстве владевшим английским языком. Разговор с самого начала пошел по-французски. Когда Босуэлл спросил Вольтера, отчего он не пользуется английским, философ ответил:

— В английском языке есть межзубные звуки, а у меня зубов почти не осталось.

Правь на морях!

В той же беседе Вольтер, никогда не скрывавший восхищения британской государственной системой, решил приправить свою англофилию изрядной долей юмора.

— У вас замечательное государство, — сказал он Босуэллу, — но если оно когда-нибудь испортится, сбросьте его в море. Благо, у вас там повсюду море.

Государство против разума

Энциклопедист Клод Гельвеций в своем знаменитом сочинении «Об уме» описал идеальное общество, в котором нет предрассудков, соблюдаются гражданские права и все устроено на благо человека.

Вольтер, которому пришлось прожить не один год вдали от родины (ибо, как он сам говорил, «опасно быть правым, если государство заблуждается»), прочел книгу Гельвеция и сказал ему: