Философия: Шпаргалка

В противовес этике добродетелей И. Кант развил этику долга. По Канту, идеал добродетели, безусловно, может вести к добру, но он, случается, приводит и к злу – когда им распоряжается тот, в венах которого течет «холодная кровь злодея». Почему это происходит именно так? Потому что в добродетелях добро нашло свое частичное и относительное, неполное выражение. Решающим, основополагающим критерием добра может быть лишь то, что является добром без каких-либо оговорок и ограничений. Критериями добра оказываются моральные законы, максимы типа «Не убей», «Не лги», «Не воруй».

Этика долга имеет и в наши дни многочисленных сторонников, тем не менее многие критикуют ее за известную отстраненность от жизни и склонность к догмам. В этой связи была развита этика ценностей. согласно которой существуют только относительные ценности, относительное добро. И к тому же ценности надо подсчитывать, калькулировать, только так можно избежать этических химер. Наиболее значительными разновидностями этики ценностей являются английский утилитаризм и американский прагматизм.

Английский утилитаризм был развит А. Смитом, И. Бентамом, Дж. С. Миллем. Латинский термин «утилитас» означает пользу, выгоду. В рамках утилитаризма важнейшим критерием добра оказывается достижение пользы, но не во что бы то ни стало, а в соответствии со знаменитой формулой Бентама: «Наибольшее счастье для наибольшего числа людей». Саму полезность И. Бентам понимал как наслаждение при отсутствии страданий.

Каждая из трех этик обладает как недостатками, так и достоинствами. Этика добродетелей концентрируется на понимании морального облика отдельной личности, этика долга ставит на первое место всеобщие моральные законы, этика ценностей рассматривает бытие человека в мире. Насущной задачей является синтезирование трех этик, объединение их сильных сторон.

76. ОБЩЕСТВЕННО-ИСТОРИЧЕСКАЯ ПРИРОДА И СОЦИАЛЬНЫЕ ФУНКЦИИ РЕЛИГИИ

Религия – мировоззрение и мироощущение, а также соответствующее поведение, определяемое верой в существование Бога, или же, в более широком смысле, чувство связанности, зависимости и долженствования по отношению к тайной силе, дающей человеку опору и достойной поклонения. Если мифология очеловечивает мир, упорядочивает социальную практику, поддерживает жизненные начала культуры, то религия выводит человека за рамки реальности. В этом состоит их главное отличие.

Само же слово «религия» может относиться не только к вере в Бога или в богов – в невидимых запредельных существ разного уровня могущества – но и к любой безусловной вере, напр. в науку (в этом значении понятие «религия» употреблял академик Вернадский).

Парадоксально, но оказывается, что вера в Бога как в абсолютное существо, находящееся за границами самостоятельного рационального познания людей, более основательна, чем вера в конечную человеческую науку, с позиций самой же науки. Если представить себе картину мира как круг, граница которого – граница познанного, то наука объясняет непознанное исходя из объективно познанного, а религия объясняет познанное исходя из объективно непознанного.

Массив непознанного людьми бесконечен, а познанного – конечен. Границу круга познанного с непознанным составляют неразрешенные и даже иногда неразрешимые с точки зрения науки сомнения. Причем чем шире область познанного, тем больше его граница с непознанным. И упомянутые неразрешимые сомнения берется разрешить религия. В отличие от научного знания, основные принципы которого это объективность знания, причинная обусловленность и системность, религия пытается дать мистическое знание о нашем мире, источник которого – сфера непознанного или же сфера принципиально непознаваемого для человека. Отвергать мистическое знание религия не может – для этого у нее нет фактологической основы, потому что у сферы непознанного человеком этой основы и не может быть. Пытаясь же отвергать религиозные откровения, наука косвенно признает возможность влияния иррациональной сферы на объективный мир. До конца XVII в. деятели науки стремились сосуществовать с религией, и, как правило, избегали открытой критики ее основных положений. Более того, представители религии активно вмешивались в обсуждение научных вопросов. Причем иногда они были правы (напр., в критике географических расчетов Колумба), а иногда не правы (напр., в осуждении гелиоцентрической системы Коперника). В эпоху Просвещения началась критика религиозных концепций, нашедшая поддержку со стороны государств, стремившихся к секуляризации – отчуждению церковного имущества.

В целом становление научного мировоззрения (начиная с VII в. до н. э.) отражало переход человечества от приспособления к окружающему миру к установлению разумного контроля над его стихиями. Начиная с конца XVII – начала XVIII вв. научное мировоззрение стало преобладать сначала в идейной, а затем и в практической сфере человеческой жизни.