Философия свободы

Вероятно, в этом состоит самый курьезный момент всей теории либертарианского патернализма, если учитывать те принципы поведенческой экономики, на которых он основывается. Талер и Санстейн даже не рассматривают возможность использовать концепцию homo oeconomicus в качестве позитивной нормы для всех индивидов. Они пишут, что индивиды принимают неправильные решения, которые они, без сомнения, изменили бы, «если бы обладали полной информацией, неограниченными когнитивными способностями и достаточной силой воли»[379]. В книге «Nudge» особенно видна настойчивость, с которой Талер и Санстейн описывают иррациональность человеческих решений и отличия их от тех решений, которые бы принял по-настоящему рациональный индивид, а затем показывают, как при помощи относительно простых мер можно было бы подтолкнуть индивидов принять то решение, которое приведет к наиболее рациональному результату. Под «рациональным результатом» подразумевается результат, который максимизирует собственное благосостояние индивида. Другими словами, цель либертарианского патернализма заключается в том, чтобы заставить людей поступать так, как поступил бы homo oeconomicus. Талер и Санстейн следуют за поведенческой экономикой в отрицании концепции homo oeconomicus как правдоподобной модели реального человека, однако их теория либертарианского патернализма принимает концепцию homo oeconomicus как рациональную норму.

Личное благосостояние индивида как главный приоритет является достаточно случайным выбором. Учитывая стандарт рациональности, принятый Санстейном и Талером, было бы, к примеру, нерационально действовать определенным образом исходя из этических причин, если такое поведение не способствует увеличению благосостояния. Как отметил Амартия Сен, такой взгляд на рациональность не выдерживает критики[380]. Люди постоянно делают выбор в пользу альтернативы, которая не служит их собственной выгоде, поскольку с их точки зрения такие действия будут более этичны в данной ситуации. К примеру, мы часто соблюдаем свои обязательства перед семьей, друзьями, организациями и т. д. даже в тех случаях, когда это наносит ущерб нашему благосостоянию, в отличии от нарушения этих обязательств. Человека, который никогда не поступает подобным образом, мы сочли бы психопатом.

Люди руководствуются ценностями, которые далеко не всегда можно редуцировать до заботы о собственном благосостоянии. Предположим, Пер страдает серьезным заболеванием, которое приведет к мучительной смерти, если немедленно не принять меры по его излечению. Врач Пера рассказывает ему, что есть две возможных схемы лечения его болезни, X и Y, причем Х поможет ему с вероятностью 90 %, а Y – только 50 %. С этой точки зрения X будет гораздо более рациональной альтернативой, чем Y. Однако могут быть причины, не связанные с личным благосостоянием Пера, которые могут заставить его выбрать Y. Эти причины могут быть чисто экономическими: к примеру, вариант X слишком дорогой, так что, выбрав его, Пер поставит под угрозу финансовое благополучие всей своей семьи, тогда как вариант Y дешевле, и Пер выберет его, так как более высокий риск для здоровья с его точки зрения оправдывает уменьшение экономического риска для его семьи. Эти причины могут также носить этический характер: к примеру, если Пер всю свою жизнь был ярым борцом за права животных, и теперь не может выбрать вариант X, поскольку производство этого лекарства связано с причинением животным огромных страданий, в отличие от варианта Y. Если Пер выбирает более высокий риск для здоровья, поскольку так он избежит конфликта с собственными моральными принципами, это вполне рациональное решение, и у него должна быть возможность сделать именно такой выбор.

Абсолютный приоритет личного благостостояния как нормативного идеала есть не что иное, как экономический предрассудок, который Талер и Санстейн принимают на веру. В этом заключается основная проблема теории либертарианского патернализма, делающая его не более приемлемым с либеральной точки зрения, чем любая другая форма патернализма.

Либертарианский патернализм – тем не менее патернализм