Философия уголовного права

Каждый установившийся склад жизни, говорит профессор Фойницкий (О наказании. С. 3), может существовать только при условии охранения его от нарушения; если нарушение произошло, – а нарушения неизбежны в каждом складе общежития, – то порядок должен быть восстановлен и охранен, иначе он разрушится. Положение это может быть подтверждено на каждой форме общежития – семье, артели, общине; его не избегает и государство. Последнее равным образом вынуждено охранять установившийся в нем порядок жизни под опасением в противном случае разрушения. В этом смысле наказание есть мера охранения против преступных деяний нарушаемого ими склада, нарушаемых им интересов или прав, образующих систему правопорядка. Необходимость охранения лежит в существовании самого правопорядка: оно применяется независимо от каких бы то ни было посторонних, побочных целей; оно неизбежно следует за преступным посягательством, составляя его необходимый результат, – необходимый в силу существования правопорядка – иначе установившийся правопорядок распадется и заменится другим.

202. Обоснование карательного права государства задачами и целями общежития как правового организма, сложившегося в государство, и, на мой взгляд, является наиболее правильным. Вопрос, подлежащий в настоящем случае разрешению, сведенный к своей простейшей постановке, представляется в следующем виде. Как учит история и свидетельствует действительность, всякое организованное общество, начиная с первобытных его форм и кончая современными государствами, создает известный уклад этого общежития, берет под свою защиту материальные и духовные интересы общежития и его членов и упорядочивает взаимные отношения членов общежития по поводу этих интересов правовыми нормами, охраняя зависящими от него средствами подчинение этим нормам всех и каждого. Вместе с тем, считая всякое посягательство на все эти нормы недозволенным, известную группу этих посягательств общество признает особенно важными и угрожает совершителю таковых карой, наказанием. Власть применения этих карательных мер в тесном смысле принадлежит, как мы видели, в современных государствах органам верховной государственной власти как представительнице общества; а затем нужно решить, имеет ли разумное оправдание эта деятельность и какое именно? Составляет ли оно одно из прав, принадлежащих государству как юридическому организму?

При такой постановке вопроса, очевидно прежде всего, что оправдывающего обоснования карательного права нужно искать не в свойствах организма отдельного лица, а в свойствах и условиях организма общественного, так как если бы известные свойства, присущие человеческому организму, могли оправдать карательную деятельность индивидуума, то для объяснения путем общественного карательного права пришлось бы прибегнуть к уподоблениям, не имеющим под собой твердой почвы. Проявление инстинкта мести есть прототип, но не источник карательного права государства.

Далее, попытка объяснить происхождение общественной карательной власти путем уступки таковой государству отдельными личностями, путем соглашения, договора была построена на фикции, не имеющей никакого оправдания ни в истории, ни в условиях современного государственного строя и даже, как я указывал выше, непригодной и в будущем для установления объема и свойств карательной деятельности; а объяснение происхождения карательной власти государства божественным уполномочием представляется кощунственной попыткой уподобить земное правосудие, творение рук человеческих, полное несовершенств и ошибок, непогрешимому суду и воздаянию предвечного Зиждителя мира.

Необходимо, следовательно, искать основания карательного права в условиях общежития, в разумности целей его бытия, в свойстве средств, необходимых для достижения этих целей, в особенностях правового порядка как принудительного уклада общежития.

Едва ли нужно и говорить о том, что общежитие есть неизбежное, из самой природы человека вытекающее условие его существования. Это аристотелевское положение поставлено ныне на незыблемую почву и данными антропологии, изучением первобытной доисторической культуры человека и сравнительным изучением мира животных, особенно более развитых их типов. Изменяются формы и типы общежития, но сущность его остается неизменной. Как говорит Берто, «образование общества не есть какое-либо случайное явление, которое могло бы быть и не быть, оно не есть что-либо выбранное, усвоенное – оно необходимо и неизбежно, оно началось с человечеством и кончится с ним вместе; его возникновение лежит в природе человека, о нем говорят все его инстинкты, потребности, стремления и надежды; все предназначает человека к общежитию».