Философия в будуаре

Так будем же сегодня презирать и этого пустопорожнего бога, которого проповедуют самозванцы, и все религиозные увёртки, окружающие нелепую веру - этой погремушкой уже не позабавишь свободных людей. Пусть же полнейшее уничтожение культов и вероисповеданий станет одним из главных законов, который мы хотим установить по всей Европе. Не будем успокаиваться, когда мы сломаем скипетры мы сотрём в порошок всех идолов, поскольку от суеверия до роялизма - лишь один шаг. (13) Неужели кто-либо в этом сомневается? Тогда пусть тот усвоит раз и навсегда, что во все времена основной задачей королей было поощрять господствующую религию как наиболее эффективную политическую основу поддержания трона. Но коль скоро этот трон разломан и, к счастью, навсегда, давайте же не будем испытывать и тени сомнения, чтобы также разрушить и его постамент.

Да, сограждане, религия несовместима со свободой - уж это вы почувствовали.

Свободный человек никогда не склонится перед богами христианства, чьи догмы, ритуалы, таинства или мораль не могут быть приемлемы для республиканца. Ещё одно усилие: раз вы трудитесь над разрушением всех старых принципов, не позволяйте ни одному из них выжить, ибо одного достаточно, чтобы он возродил остальные. Какое же ещё доказательство их возрождения вам требуется, если тот, с которым вы смиряетесь, является источником, колыбелью всех остальных! Перестанем же верить в то, что религия способна принести пользу человеку как только будут установлены хорошие законы, мы сможем покончить с религией. Но некоторые утверждают, что религия необходима народу, что она его умиротворяет. Прекрасно! В таком случае дайте нам религию, достойную свободных людей дайте нам языческих богов. Мы охотно будем поклоняться Юпитеру, Геркулесу, Палласу. Однако нам не нужен бог, не имеющий размеров, но который в то же время заполняет всё своей безмерностью всемогущий бог, который никогда не достигает желаемого всемилостивое существо, которое плодит лишь недовольных сторонник порядка, в вотчине которого царит полная неразбериха. Нет, мы больше не хотим бога, который не в ладу с Природой, который порождает беспорядок, который открывается человеку лишь когда того охватывает ужас - такой бог заставляет нас трястись от негодования, и мы навсегда предадим его забвению, из которого мерзкий Робеспьер хотел его вызволить. (14)

Французы! Установим во владениях презренного фантома величественные кумиры, делавшие Рим владыкой мира. Поступим со всеми христианскими символами так же, как мы поступили с королевскими. Там, где когда-то сидели тираны, мы воздвигли эмблемы свободы. Поставим же статуи великих людей на пьедесталы, которые были заняты боготворимыми христианскими мошенниками.

(15) Перестанем опасаться дурного влияния атеизма на крестьян разве они не ощутили необходимости уничтожения католического культа, столь противоречащего принципам свободы? Ведь они наблюдали без страха, без всякой боли или сожалений, как уничтожались священники и алтари. Ах, поверьте, они с такой же лёгкостью отрекутся от их нелепого бога. В деревнях на самых видных местах будут установлены статуи Марса, Минервы и Свободы каждый год там будут проходить праздники, и самому достойному гражданину будет вручаться награда. При входе в отдалённую рощу, в сельском храме, будут воздвигнуты статуи Венеры, Гименея и Любви, которым будут поклоняться любовники там руками Граций Красота увенчает Постоянство. И будет недостаточно просто любить, чтобы удостоиться тиары любовник должен будет продемонстрировать возлюбленной свой героизм, таланты, человечность, великодушие, доказанную на деле гражданственность, и эти качества будут цениться значительно выше, чем титулы и богатство, которых требовали спесивые дураки. Такое благочестие, по крайней мере, породит хоть какие-то добродетели, тогда как результатом культа, который мы имели слабость исповедовать, были только преступления. Наше же вероисповедание вступит в союз со свободой, которой мы служим, оно будет придавать силы, подпитывать, воспламенять свободу, тогда как монотеизм по своей сути и по своей природе является злейшим врагом свободы, которую мы лелеем.

Разве пролилась хоть одна капля крови, когда в эпоху Восточной Империи были разрушены языческие идолы? Революция, причиной которой была глупость народа, снова ставшего рабом, совершилась без всяких помех или хотя бы гневных протестов. Почему мы страшимся философии больше, чем деспотизма?