Философия в систематическом изложении (сборник)

Так постепенно вновь ожила субъективная потребность в философском умозрении, самонадеянность и чрезмерность которого привели однажды к реакции в направлении позитивизма и точности, выразившейся в середине прошлого столетия в пренебрежительном отношении к философии, в погоне за простыми слепыми фактами. Вера в возможность и необходимость мышления, выходящего за пределы отдельных наук и их исследования и возвышающегося до всеобщего, ныне вновь живет и проявляется как творческая сила в жизни современности. И более всего, пожалуй, замечательно то, что это стремление проявляется также и в сферах научного исследования: науки сами по себе всюду обращаются к философии; в естествознании и в математике, в биологии и в истории, в юриспруденции и в теологии – везде ставятся вопросы о собственных последних предпосылках и целях, везде стараются в возможных мыслях охватить целое и связь вещей. Сомнение и недоумение или замешательство, таким образом, опять оказываются теми субъективными движущими силами, которые приводят к философствованию.

В заключение этих вводных замечаний я укажу еще в нескольких словах и на объективную, независящую от временных обстоятельств, необходимость такой первой, или последней, науки – «универсальной науки», какой всегда хотела быть философия. Эта необходимость выясняется именно, если исходить из отдельных наук, которые по позивистическому воззрению должны были вытеснить и заменить философию.

Отдельные науки не относятся безразлично друг к другу; они образуют единство, прежде всего логическое единство, по понятию своему. Тем самым уже поставлена задача, указывающая на знание, стоящее выше отдельных знаний, на всеобщую науку – науку о сущности знания вообще или о понятии науки. К этому тесно примыкает вторая задача: расчленение системы наук. Теория науки, эпистемология, как выражаются англичане, – вот как, по сути, следовало бы называть науку, которую у нас общепринято называть логикой и теорией познания.

Но науки образуют единство не только логическое, но и предметное: предмет наук, действительность, представляет единство, или, выражаясь осторожнее, факты, которыми занимаются отдельные науки, связаны между собой и, по-видимому, указывают на единую связь, объемлющую всю действительность целиком. В мире нет ничего изолированного, все находится в более или менее близкой связи со всем. Это реальное отношение отражается и в отношении наук друг к другу; всякая наука предполагает в конце концов все прочие науки и хотя бы случайно пользуется их содействием. Линии раздела между науками проведены, в сущности, только из-за субъективной потребности, из-за потребности очертить себе при разделении труда свою собственную рабочую область; они отнюдь не являются трещинами, имеющимися в самой действительности и лишающими ее внутренней цельности. Таким образом, и здесь возникает потребность в науке, которая ставит себе задачей исследовать общие принципы всего сущего и общие отношения всего действительного. Метафизика есть традиционное название этой науки, объектом которой является действительное вообще, «сущее, поскольку оно есть сущее», будь то до его распределения между отдельными науками или после его обработки ими. Главными проблемами этой науки являются: во-первых, вопрос о природе или сущности действительного вообще, онтологическая проблема, и, во-вторых, вопрос о природе отношений всех элементов действительности друг к другу и к целому, космологическая проблема.

Из такого вывода философии само собой явствует, что связь ее с отдельными науками остается самой тесной. Теория науки и метафизика предполагают отдельные науки: первая – как предмет свой, вторая – как отдельные исследования, результатами которых она пользуется и которыми ей иначе пришлось бы самой заниматься, как она это и делала в прежнее время в очень широком объеме. Итак, философия, в сущности, есть не что иное, как всегда предполагаемое и отыскиваемое единство всего научного познания – по форме и по содержанию.