"Философия войны" в одноименном сборнике

Благовещенского, бегство командовавшего Кавказской армией ген. Мышлаевского, бегство

коменданта Ковны ген.Григорьева.

Исследуем с точки зрения воинской этики наименее тяжелый из этих случаев — сдачу

ген. Клюева.

Ген. Клюев, по справедливости, считался блестящим офицером Генерального Штаба и

выдающимся знатоком германского противника. Его настоящим местом был бы пост

начальника штаба С.-З. фронта. В июле 1914 года он командовал Кавказским к-сом в Карсе и

был вызван по телеграфу в Смоленск для принятия XIII к-са, командир коего, ген. Алексеев,

был назначен н-ком штаба Ю.-З. фронта. Свой корпус он нашел уже в пути. Ни начальников,

ни войск он не знал, управление корпусом обратилось для него в решение уравнения со

многими неизвестными.

Сильно распущенный предшественниками ген. Клюева, корпус вообще не

пользовался хорошей репутацией. Мобилизация окончательно расстроила его, лишив

половины и без того слабых кадров и разбавив на три четверти запасными. По своим

качествам это были второочередные войска — невтянутые и неподтянутые. В недельный

срок ни Клюев, ни Скобелев не смогли бы их устроить. Вся тяжесть боев 2-й армии легла на

превосходный XV к-с ген. Мартоса. XIII к-с, до самой гибели не имевший серьезных

столкновений, пришел с начала похода в полное расстройство. Ген. Клюев — только жертва

своего предшественника. Он оказался в положении дуэлянта, получающего у самого барьера

из рук секундантов уже заряженный ими совершенно ему незнакомый пистолет. Проверить

правильность зарядки он не может, бой пистолета ему совершенно неизвестен... И вот,

заряжен он был небрежно, и вместо резкого выстрела получился плевок пулей. Стрелок

совершенно невиновен. Но если он затем смалодушничает под наведенным на него

пистолетом противника — пусть пеняет на себя.

А это как раз то, что случилось с ген. Клюевым. Он сдался, совершенно не отдавая

себе отчета в том, что он этим самым совершает, в том, как повысится дух противника и

понизится наш собственный при вести о сдаче такого важного лица, как командир корпуса.

Он знал, что командует корпусом, но никогда не подозревал, что он еще имеет честь

63

Электронное издание

www.rp-net.ru

командовать. Чем выше служебное положение, тем эта честь больше. А командир

корпуса — человек, при появлении которого замирают, отказываются от собственного «я»

десятки тысяч людей, который может приказать пойти на смерть сорока тысячам, — должен

эту честь осознать особенно и платить за нее когда это придется — платить, не дрогнув.

Когда за шестьдесят лет до сдачи ген. Клюева, в сражении на Черной Речке, командир

нашего III к-са ген. Реад увидел, что дело потеряно, что корпус, который он вводил в бой по

частям, потерпел поражение — он обнажил саблю, пошел перед Вологодским полком и был

поднят зуавами на штыки.

Честь повелевала ген. Клюеву явиться в Невский полк храброго Первушина и пойти с

ним — и перед ним — на германские батареи у Кальтенборна. Он мог погибнуть со

славой — либо мог быть взят в плен с оружием в руках — как были взяты Осман-паша и

Корнилов. Беда заключалась в том, что он слишком отчетливо представлял себе конец своей

карьеры без сабли в крепостном каземате и никак не представлял его тут же — на

кальтенборнском поле. Подобно Небогатову он сдался «во избежание напрасного

кровопролития», не сознавая, что яд, который он таким образом ввел в организм Армии,

гораздо опаснее кровотечения, что это «избежание кровопролития» чревато в будущем

кровопролитиями еще большими, что Армии, Флоту и Родине легче перенести гибель в

честном бою корпуса либо эскадры, чем их сдачу врагу.

***

Мы подошли теперь к вопросу о капитуляциях. Лучше всего этот вопрос был

разработан французскими уставами после печального опыта 1870 года. За сдачу воинской

части в открытом поле — все равно, при каких бы обстоятельствах и на каких бы условиях

она ни состоялась, — командир подлежит смертной казни.

Что касается капитуляции крепостей, то у нас есть два примера: безобразная сдача

Новогеоргиевска ген. Бобырем и почетная капитуляция ген. Стесселя в Порт-Артуре. Не

будем бесчестить этих страниц описанием преступления Бобыря. Рассмотрим лучше сдачу

Порт-Артура.

Общественное мнение было чрезвычайно сурово к ген. Стесселю, обвиняя его в

преждевременной сдаче крепости со всеми запасами боевого снаряжения. Если бы гарнизон

состоял из металлических автоматов, крепость, конечно, могла бы продержаться еще, до

истощения всех запасов, но это были люди — и притом люди, бессменно выдерживавшие

восемь месяцев блокады и шесть месяцев осады, неслыханной в Истории.

В том, что японцам был сдан материал, виноват не Стессель, а Устав, допускающий

такую очевидную несообразность, как «почетная капитуляция». Дело в том, что, при

64

Электронное издание

www.rp-net.ru

заключении таковой, победитель первым и непременным условием ставит сдачу в полной

исправности всей артиллерии и снаряжения и в обмен на воинские почести — на салют

саблей — получает сотни орудий и миллионы патронов.

Мы считаем, что единственным выходом из положения может быть не