«Философия войны» в одноименном сборнике

Было бы наивно думать, что Версальский мир устранил эти причины. Скорей наоборот, он создал еще новые, которые ожидают своего времени.

Можно с уверенностью утверждать, что подготовка к будущей войне планомерно и методически ведется везде. Везде налицо имеются армии, имеются планы мобилизации, сосредоточения и развертывания. Везде содержатся запасы оружия и припасов. Везде ведется подготовка и развитие своих сил и средств: возникают новые заводы, прокладываются новые пути…

При наличии всех дипломатических комбинаций, при наличии так называемых «добрососедских отношений» каждое государство, тем не менее, наводняет страну своего соседа целой сетью неуловимых агентов.

Под видом купцов, промышленников, туристов и проч. эти агенты получают самые разнообразные задачи и проникают в самые сокровеннейшие детали жизни, не останавливаясь ни пред переменой подданства, ни религии. И это знают все. Напрасно думают, что работа агентуры сводится только к простому наблюдению. Попутно с изучением сил и средств своего противника, агентура, насколько возможно, старается использовать партийные несогласия страны, путем пропаганды и тайной поддержки антиправительственных партий, а особенно перед войной, в так называемые минуты политического кризиса. Естественно, чем партийная рознь будет обостренней, чем больше будет возможностей для междуусобиц, тем противник будет слабей.

Не надо упускать из вида, что шпионаж и предательство почти неотделимы. Высшего же напряжения работа шпионажа достигает тогда, когда политика передает судьбу государства в руки стратегии, когда армии введены в дело. При условии дальнейшего роста техники трудно даже примерно учесть — в какие формы выльется активная работа вражеской агентуры.

Уже с началом мобилизации возможно ожидать, что через головы армии понесутся волны шифрованных депеш, надежно укрытого беспроволочного телеграфа; засверкают незримо световые и электрические сигналы; полетят голуби; произойдет не одно крушение поездов и аэропланов. Участятся несчастные случаи пожаров и взрывов важнейших мостов, станций, заводов, фабрик и складов, подобно тому, как это имело место в Казани в 1917 году. Антиправительственная пропаганда зальет всю страну. Многие фабрики и заводы откажутся работать по и другим причинам. Будут попытки «экономическим» железнодорожных и заводских стачек и забастовок.

Железнодорожные графики будут неожиданно нарушаться; составы будут приходить не с тем грузом, который ожидается и в котором чувствуется острая нужда. В тылу возможно ожидать самого сдержанного отношения к успехам и преувеличенного к неудачам.

Какая-то неуловимая рука будет создавать мрачную атмосферу, которая будет все дальше и дальше отчуждать тыл от армии. Появятся неведомые болезни. Вспыхнут эпидемии и перебросятся на фронт.

Появится злостная беспощадная критика, которая будет с изумительной быстротой и вкрадчивостью переползать из дома в дом, из города в город.

Доверие и уважение к авторитетам будут слабеть, недоверие — увеличиваться. Разовьется спекуляция.

Неизбежные лишения создадут почву для недовольства. Недовольство родит ропот. И горе тому народу, той стратегии и политике, которая проспит и заранее не примет мер против этих неизбежных «случайностей».

* * *

В вопросе подготовки сторон к войне громадная роль, как известно, выпадает на долю печати.

Значение и роль печати даже самой лояльной, но не свободной от сенсационной болтливости, прекрасно учитывал Наполеон. Задумав знаменитый марш-маневр в 1809 году против союзных войск, сосредоточенных под Ульмом (на Дунае) под начальством Мака, — Наполеон прежде всего пишет в Париж: «запретите газетам писать». Только таким путем, не боясь никакой травли и так называемого суда пресловутой общественности, ему удалось скрыть свои намерения в тайне и заставить капитулировать Мака.

Русские газеты и в Русско-Японскую, и в Германскую и особенно в гражданскую войну являли собой сплошную дислокацию, перечисляя списки павших на полях сражений и давая «военные обзоры» дешевых стратегов тыла, зачастую не только никому не нужных, но и заведомо вредных.

В период войны государство имеет право потребовать от тыла доверия и дисциплины. Слова «молчите о фронте» в период войны должны быть приведены в жизнь с неумолимой жестокостью и настойчивостью.

Наряду с прессой следует поставить и кинематограф — это страшное орудие вкрадчивой пропаганды, которое за сравнительно короткий срок успело незаметно создать буквально разгром морального авторитета семьи и школы.

Стоит только удивляться, что это величайшее из изобретений до сих пор нигде не сделалось достоянием государственности, а отдано в руки далеко не всегда безупречной частной эксплуатации.

Замечательно, что на защиту детской нравственности против разлагающей кинопропаганды первой выступила Турция, воспретив законом 1927 года посещение кинематографа молодежью до 18-тилетнего возраста.

* * *

В период, предшествующий войне, большую роль, как известно, играет биржа, ибо война требует денег и веры в кредитоспособность.