ФИЛОСОФСКИЕ ЧТЕНИЯ

Так вот, в гении нашего языка есть слово совесть. Мы говорим – «по совести». Почему? Нипочему! По совести! То есть сам этот акт отличен от содержания поступка, он невыводим из него и должен всякий раз совершаться заново. Условно назовем содержание совести словом «бытие» или словом «одно», хотя оно не одно, а многое, потому что невыводимо, должно совершаться заново и без оснований. В числе «пять» тоже есть эта сторона – сторона понимания. Так и нравственные явления: совесть, например, – конкретный акт бытия, и этот акт невыводим из знаемого. Все мы знаем, что такое совесть, и ни один из вас не сможет определить, что это такое. Она – несомненна, но должна быть несомненной у каждого, то есть во многом. Нет одного содержания совести, хотя оно – одно.

Вы не согласны? Пожалуйста, какой вопрос у вас? Не стесняйтесь. Так ведь интереснее. Какое сомнение у вас возникло?

– Сомнение, вообще-то, видимо, касается степени совести. Степень различия этого…

– Ну…

– Видимо, от этой степени и зависит понимание самого термина, того, что он обозначает.

– Понимаете, как раз вот степень здесь не играет никакой роли по следующей причине, которую, кстати, тоже очень трудно объяснить. Но знание этого существует, например, в афоризмах, поэтому вместо своей, так сказать, неэлегантной и некрасивой речи я воспользуюсь речью других. В свое время Вольтер, повторяя до него сказанное, как-то заметил, что добродетели не может быть половина. Или она есть, или ее нет. Есть действительно ряд неделимых явлений, которых не бывает ни меньше ни больше. Они или есть, или их нет. Таковы добродетель и совесть. И бытие таково. То, что в философии называется бытием. Если вы запомните то, что я сейчас говорю, и потом будете читать, скажем, текст Парменида, то там написано: бытие одно и неделимо. Потом это повторят стоики, но уже в другой форме, может быть сейчас более понятной для нас. Они скажут: почему люди гоняются за наслаждениями? Боятся смерти, думая, что удовольствие зависит от его продолжения во времени. А в действительности все содержание удовольствия выполняется мгновенно. Оно есть целиком. И поэтому можно не бояться смерти. Все пережито. Понимаете? Вот такие вещи, которые трудно сразу уловить, нужно просто настроиться так мыслить.

Повторяю, то, что я сказал, и есть ответ на вопрос философии, который организует то, о чем говоришь, под определенным знаком. Поэтому это называется вопросом. Если бы я не задал себе вопрос – почему есть многое, а не одно, – то не мог бы рассуждать и о совести. Или о добродетели – не понял бы, что, собственно, она такое. Добродетель половинной не бывает, хотя мы знаем, что человек не добр и не зол, он смесь и того и другого. Но добро есть добро, а зло есть зло.

Тем самым я снова, под знаком основного вопроса, поясняю, что такое бытие. Я добавил еще одно определение. Это нечто неделимое. Значит, одно и многое – в силу самобытия каждого акта бытия. Бытие ведь не выводимо ни из чего другого. Оно каждый раз должно быть. А поскольку каждый раз, то не одно, а – многое. И есть смысл во многом. Это не просто количество биологических экземпляров, которое с человеческой точки зрения бессмысленно, а с биологической – имеет смысл. Многое, потому что таково бытие. Потому что ничто ни у кого не выводимо из содержания. Понять могу только я, лично. И то же самое с совестью. Она неделима и должна возникать в личностях, которые согласованы между собой через совесть, а не через что-то другое; отнюдь не через культуру или социальный строй. Мы ведь знаем это и на уровне языка. Есть в нравственности один простой закон, который имеет отношение к тому, о чем я говорю, – вдумайтесь опять в то, как мы живем и как мы говорим.

Вот мы совершили какой-то проступок, и нас наказали согласно существующим законам. С любым социальным или внешним наказанием можно ужиться, но есть одна инстанция, с наказанием которой ужиться нельзя. Это – ты сам. Это – невыносимо. Все остальное можно вынести. Так вот, эта инстанция невыносимости, или совесть, и воспроизводится в людях и при этом не имеет никаких внешних оснований. Ибо что такое совесть? По совести? Все, что вы не понимаете и чему не найдете оснований, вы назовете: «по совести». Вот это в философии и стало называться тайной (в ХХ веке, например, в экзистенциализме) и отличаться от проблемы. Пускай вас не смущает такое различение, потому что культура (где в моде всякие таинственные вещи, где запугивают людей всякими роковыми и непостижимыми вещами) – это не язык философии. Язык философии к мистицизму никакого отношения не имеет.