Читаем Философские исследования полностью

Ну, а в какой ситуации мог бы прозвучать вопрос: "Разве я знаю, за чем протягиваю руку, прежде чем получу это?" Коли я владею речью, то знаю.

442. Я вижу, как кто-то вскинул ружье, и говорю: "Я жду звука выстрела". Раздается выстрел. Так это то, чего ты ожидал; выходит, этот звук уже как-то существовал в твоем ожидании? Или между твоим ожиданием и случившимся имеется согласие другого рода; грохот же выстрела не входил в твое ожидание, а явился лишь случайным дополнением к тому, что произошло, когда ожидание исполнилось? Да нет, если бы не последовало звука, мое ожидание не исполнилось бы; этот звук и был его исполнением, он не был простым сопровождением происходящего, как некий второй гость, сопутствующий тому, кого я ожидал. Было бы случайностью, неким дополнением события то из происшедшего, что оказалось неожиданным? Ну, а что же тогда не было дополнением? Присутствовало ли каким-то образом что-то, связанное с выстрелом, уже в моем ожидании? И что в таком случае было сверх того разве я не ожидал выстрела во всей его целостности?

"Звук выстрела был не так громок, как я ожидал". "Значит, в твоих ожиданиях он звучал громче?"

443. "Красное, которое ты себе представляешь, безусловно, не то же самое (не та же самая вещь), что красное, которое ты видишь перед собой; как можешь ты тогда утверждать, что это именно то, что ты себе представлял?" Но разве мы не сталкиваемся с аналогичным случаем в предложениях: "Здесь красное пятно" и "Здесь нет красного пятна"? В оба предложения входит слово "красное"; стало быть, это слово не может указывать на наличие чего-то красного.

444. Пожалуй, можно испытывать также чувство, что в предложении "Я ожидаю, что он придет" слова "он придет" используются в другом значении, чем в утверждении "Он придет". Но будь так как можно было бы говорить о том, что мои ожидания сбылись? Пожелай я объяснить оба слова "он" и "придет", скажем, с помощью указательных определений для обоих предложений подошли бы одинаковые дефиниции этих слов.

Что же, можно было бы спросить: как выглядит его приход? Открывается дверь, кто-то входит и т.д. А как выглядит мое ожидание его прихода? Я хожу взад и вперед по комнате, то и дело поглядываю на часы и т.д. Но один процесс не имеет с другим ни малейшего сходства! Тогда как можно использовать одни и те же слова для их описания? Но может быть, расхаживая по комнате, я говорю: "Я ожидаю, что он войдет". Тут есть какое-то сходство. Но какого рода?

445. Ожидание и исполнение соприкасаются в языке.

446. Странно было бы утверждать: "Процесс, когда он происходит, выглядит иначе, чем тогда, когда он не происходит". Или же: "Красное пятно, когда оно есть, выглядит иначе, чем тогда, когда на самом деле его нет, но язык абстрагируется от этого различия, ибо он говорит о красном пятне безотносительно к тому, есть оно или нет".

447. Возникает такое чувство, будто отрицательное предложение для того, чтобы отрицать некоторое предложение, должно сначала сделать его в определенном смысле истинным.

(Утверждение отрицательного предложения содержит отрицаемое предложение, но не его утверждение.)

448. "Утверждая, что сегодня ночью я не видел снов, я все же должен знать, где искать сон; то есть предложение "Я видел сон" применительно к этой реальной ситуации может быть ложным, но не должно быть бессмысленным". А не означает ли это, что ты все же что-то почувствовал, как бы намек на сон, позволивший тебе осознать то место, которое занимал бы сон?

Или же: если я утверждаю "Я не испытываю боли в руке", означает ли это, что у меня есть некая тень болевого ощущения, как бы указывающая место, где могла бы возникнуть боль?

В каком смысле нынешнее безболевое состояние содержит в себе возможность боли?

Если кто-то заявляет: "Чтобы слово "боль" имело значение, необходимо, чтобы боль, когда она наступает, узнавалась в качестве таковой", то на это можно ответить: "Это необходимо не в большей мере, чем узнавание отсутствия боли".

449. "Но разве я не должен знать, каким было бы мое состояние, если бы я испытывал боль?" Нам никак не отделаться от мысли, будто использование предложения состоит в том, что при каждом его слове человеку что-то представляется.

Люди не отдают себе отчета в том, что со словами они осуществляют своего рода исчисление, оперируют ими, со временем переводят их то в одну, то в другую картину. То есть они как бы полагают, что, например, письменное распоряжение кому-то о передаче мне коровы всегда должно дабы оно не потеряло смысла сопровождаться представлением о корове.

450. Знать, как кто-то выглядит: быть в состоянии представить это себе но вместе с тем: уметь наглядно имитировать это. А обязательно ли представлять себе нечто, чтобы копировать его? Разве имитация чего-то обладает не той же силой, что и представление о нем?

451. Ну, а как обстоит дело, если я, допустим, даю указание кому-то "Вот тут представь себе красный круг!" и при этом поясняю: понимать указание значит знать, что нужно делать для его выполнения, или даже: быть в состоянии представить себе, как выглядит...

Перейти на страницу:

Все книги серии Philosophy

Софист
Софист

«Софист», как и «Парменид», — диалоги, в которых Платон раскрывает сущность своей философии, тему идеи. Ощутимо меняется само изложение Платоном своей мысли. На место мифа с его образной многозначительностью приходит терминологически отточенное и строго понятийное изложение. Неизменным остается тот интеллектуальный каркас платонизма, обозначенный уже и в «Пире», и в «Федре». Неизменна и проблематика, лежащая в поле зрения Платона, ее можно ощутить в самих названиях диалогов «Софист» и «Парменид» — в них, конечно, ухвачено самое главное из идейных течений доплатоновской философии, питающих платонизм, и сделавших платоновский синтез таким четким как бы упругим и выпуклым. И софисты в их пафосе «всеразъедающего» мышления в теме отношения, поглощающего и растворяющего бытие, и Парменид в его теме бытия, отрицающего отношение, — в высшем смысле слова характерны и цельны.

Платон

Философия / Образование и наука
Психология масс и фашизм
Психология масс и фашизм

Предлагаемая вниманию читателя работа В. Paйxa представляет собой классическое исследование взаимосвязи психологии масс и фашизма. Она была написана в период экономического кризиса в Германии (1930–1933 гг.), впоследствии была запрещена нацистами. К несомненным достоинствам книги следует отнести её уникальный вклад в понимание одного из важнейших явлений нашего времени — фашизма. В этой книге В. Райх использует свои клинические знания характерологической структуры личности для исследования социальных и политических явлений. Райх отвергает концепцию, согласно которой фашизм представляет собой идеологию или результат деятельности отдельного человека; народа; какой-либо этнической или политической группы. Не признаёт он и выдвигаемое марксистскими идеологами понимание фашизма, которое ограничено социально-политическим подходом. Фашизм, с точки зрения Райха, служит выражением иррациональности характерологической структуры обычного человека, первичные биологические потребности которого подавлялись на протяжении многих тысячелетий. В книге содержится подробный анализ социальной функции такого подавления и решающего значения для него авторитарной семьи и церкви.Значение этой работы трудно переоценить в наше время.Характерологическая структура личности, служившая основой возникновения фашистских движении, не прекратила своею существования и по-прежнему определяет динамику современных социальных конфликтов. Для обеспечения эффективности борьбы с хаосом страданий необходимо обратить внимание на характерологическую структуру личности, которая служит причиной его возникновения. Мы должны понять взаимосвязь между психологией масс и фашизмом и другими формами тоталитаризма.Данная книга является участником проекта «Испр@влено». Если Вы желаете сообщить об ошибках, опечатках или иных недостатках данной книги, то Вы можете сделать это здесь

Вильгельм Райх

Культурология / Психология и психотерапия / Психология / Образование и наука

Похожие книги

Норвежский лес
Норвежский лес

…по вечерам я продавал пластинки. А в промежутках рассеянно наблюдал за публикой, проходившей перед витриной. Семьи, парочки, пьяные, якудзы, оживленные девицы в мини-юбках, парни с битницкими бородками, хостессы из баров и другие непонятные люди. Стоило поставить рок, как у магазина собрались хиппи и бездельники – некоторые пританцовывали, кто-то нюхал растворитель, кто-то просто сидел на асфальте. Я вообще перестал понимать, что к чему. «Что же это такое? – думал я. – Что все они хотят сказать?»…Роман классика современной японской литературы Харуки Мураками «Норвежский лес», принесший автору поистине всемирную известность.

Ларс Миттинг , Харуки Мураками

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Искусство статистики. Как находить ответы в данных
Искусство статистики. Как находить ответы в данных

Статистика играла ключевую роль в научном познании мира на протяжении веков, а в эпоху больших данных базовое понимание этой дисциплины и статистическая грамотность становятся критически важными. Дэвид Шпигельхалтер приглашает вас в не обремененное техническими деталями увлекательное знакомство с теорией и практикой статистики.Эта книга предназначена как для студентов, которые хотят ознакомиться со статистикой, не углубляясь в технические детали, так и для широкого круга читателей, интересующихся статистикой, с которой они сталкиваются на работе и в повседневной жизни. Но даже опытные аналитики найдут в книге интересные примеры и новые знания для своей практики.На русском языке публикуется впервые.

Дэвид Шпигельхалтер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Физика повседневности. От мыльных пузырей до квантовых технологий
Физика повседневности. От мыльных пузырей до квантовых технологий

Почему при течении воды в реках возникают меандры? Как заставить бокал запеть? Можно ли построить переговорную трубку между Парижем и Марселем? Какие законы определяют форму капель и пузырьков? Что происходит при приготовлении жаркого? Можно ли попробовать спагетти альденте на вершине Эвереста? А выпить там хороший кофе? На все эти вопросы, как и на многие другие, читатель найдет ответы в этой книге. Каждая страница книги приглашает удивляться, хотя в ней обсуждаются физические явления, лежащие в основе нашей повседневной жизни. В ней не забыты и последние достижения физики: авторы посвящают читателя в тайны квантовой механики и сверхпроводимости, рассказывают о физических основах магнитно-резонансной томографии и о квантовых технологиях. От главы к главе читатель знакомится с неисчислимыми гранями физического мира. Отмеченные Нобелевскими премиями фундаментальные результаты следуют за описаниями, казалось бы, незначительных явлений природы, на которых тем не менее и держится все величественное здание физики.

Андрей Варламов , Аттилио Ригамонти , Жак Виллен

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература