Философские пропасти

Здание европейской культуры, выстроенное без Христа, должно разрушиться, очень быстро разрушиться, - пророчествовал прозорливец Достоевский за 70 лет, а печальный Гоголь за 90 лет [до второй мировой войны – прим. пер.]… Пророчества славянских пророков сбываются на наших глазах. Десять веков создавалась европейская вавилонская башня, и вот перед нами трагическая картина: выстроен огромный нуль! Началась всеобщая смута: человек не понимает человека, нация – нацию. Восстал человек на человека, и царство на царство, и народ на народ, а вскоре, глядишь, восстанет континент на континент (ср. Мф. 24: 7; Мк. 13:8; Лк. 21: 10).

Европейский человек дошел до своего рокового головокружения. На вершину своей вавилонской башни он возвел сверхчеловека и уже желал завершить им свое здание, но сверхчеловек сошел с ума на самом верху и сорвался с башни, а за ним рухнула и башня. За ним – в мировую войну и другие войны. Европейский человек в конце своей культуры должен был сойти с ума. Богоубийца должен был стать самоубийцей. «Воля к власти» превратилось в «Желание ночи» [обыгрывается  созвучие немецких слов, где первое выражение - название произведения Ф. Ницше- ред. golden-ship..ru].

Ночь, тяжкая ночь опустилась на Европу. Постепенно рушатся идолы Европы, и не далек тот день, когда не останется камня на камне от европейской культуры, которая строила города, а души разоряла, которая вещи обожала, а Творца отвергала…

Влюбленный в Европу и долгое время проживший там русский мыслитель Герцен под конец своей жизни, восемьдесят лет назад, написал: «Мы довольно долго изучали хилый организм Европы, во всех слоях и везде находили вблизи перст смерти»… Европа приближается  к страшной  катастрофе… Политические революции рушатся под тяжестью своей немощи; они сотворили великие дела, но не выполнили свою задачу; разрушили веру, но не обеспечили свободу; разожгли в сердцах желания, которые были не в состоянии исполнить… «Я первый бледнею, трушу перед темной ночью, которая наступает… Прощай, отходящий мир, прощай, Европа!»

Пусто небо, ведь там нет Бога, пуста земля, ведь здесь нет бессмертной души; европейская культура превратила своих рабов в мертвецов. И сама стала кладбищем. «Я хочу в Европу отъездить <…>, - говорит Достоевский, - и ведь я знаю, что поеду лишь на кладбище…».

До первой мировой войны падение Европы предчувствовали и предсказывали только горестные славянские провидцы. После нее это видят и чувствуют и многие европейцы. Самый смелый и искренний из них – Шпенглер, недавно взбудораживший мир своей потрясающей книгой «Закат Европы». В ней он всеми средствами, какие ему предоставили европейская наука, философия, политика, техника, искусство, показывает и доказывает, что Запад падает и пропадает. Со времени первой мировой войны Европа находится при смерти. Западная, или фаустовская, культура, по Шпенглеру, началась в десятом веке по рождеству Христовом, а теперь распадается и исчезает, чтобы совершенно прекратить свое существование к двадцать второму веку. После европейской культуры, рассуждает Шпенглер, придет  культура русская, культура Достоевского, культура православная.

Во всех своих культурных изобретениях европейский человек внезапно мертвеет и умирает. Влюбленность европейского человека в себя – вот могила, из которой он не желает, а потому и не может воскреснуть; влюбленность в свой разум – вот та роковая страсть, что опустошает европейское человечество. Единственное спасение из этого, как утверждает Гоголь, - Христос. Но «развлеченный миллионами блестящих предметов, раскидывающих мысли на все стороны, свет не в силах встретиться прямо со Христом».

Тип европейского человека обанкротился перед основными проблемами жизни; православный же Богочеловек решил их все до единой. Европейский человек решил проблему жизни нигилизмом, Богочеловек – жизнью вечною. Для европейского дарвиновско-фаустовского человека главное в жизни – самосохранение, для Христова человека – самопожертвование. Первый говорит: «Жертвуй другими ради себя!» А второй: «Жертвуй собою ради других!»… Европейский человек не решил злополучную проблему смерти, а Богочеловек решил ее Своим воскресением. Бурною рекою времени по руслу пространства плывет душа православного человека в ладье своего тела к волшебному пристанищу Христовой чудесной вечности…

***