Философские сказки для обдумывающих житье или веселая книга о свободе и нравственности

«Настоящий» Ван Гог может стоить несколько миллионов долларов. Самая лучшая копия – несколько тысяч.

Естественно, копия ничем не хуже. Единственный недостаток копии в том, что копий может быть много. И тогда Я ПЕРЕСТАЮ БЫТЬ ЕЕ ЕДИНСТВЕННЫМ ВЛАДЕЛЬЦЕМ. Теряю монополию. Так – она есть только у меня. А у вас ее нет. И поэтому я с моей возвышенной душой так ценю Подлинники.

Итак, поговорим

О любви к Искусству

Искусство, встать! Суд идет!

Из мира мечтаний

Невыносимо трудный вопрос – ЗАЧЕМ ты ходишь в кино (а также в театр, консерваторию или на выставки)?

Легко ответить на вопрос «Почему?», трудно отвечать на вопрос «Зачем?». Нам нелегко ответить, зачем мы ругаемся, зачем обижаемся, зачем ходим в кино. Нелегко потому, что не привыкли эти вопросы задавать. И не будем их задавать, потому что они нам тяжелы и невыгодны.

«Зачем ты его ударил?» – «А потому что он ударил меня». Мимо. Вопрос был не ПОЧЕМУ ударил – это понятно, вопрос ЗАЧЕМ ты это сделал, для достижения какого нужного результата?

ПОЧЕМУ удобно оправдывает любую глупость, но от режущего ЗАЧЕМ скрыться трудно. Вопрос ЗАЧЕМ? – это основной вопрос Делового Мира, мира жесткого и прямого, и от этого вопроса трепетная Церковь вокруг Искусства рассыпается, как карточный домик.

Китайский балет и эстетическое наслаждение

Большинство людей, предаваясь самым глупым, бесполезным и часто безнравственным занятиям, то есть производя и читая книги, производя и глядя картины, производя и слушая музыкальные и театральные пьесы и концерты, совершенно искренне уверены, что они делают нечто очень умное, полезное и возвышенное.

Л. Н.Толстой. «Об искусстве»

Как-то позвонил мой друг Н.Н. и пригласил меня на китайский балет – у него два билета, достал с трудом, о балете говорит вся Москва. Я удержался от страшного вопроса «Зачем мне нужно туда идти?» только потому, что решил еще раз сам получить на него ответ – на месте.

Мы встретились. В просторных залах Кремлевского дворца было много хорошо одетых людей, которые отложили все другие дела и пришли сюда, – видимо, ради чего-то очень важного. Мы сели – без права вставать – в кресла, зазвучала некоторая довольно приятная музыка, и открылся занавес. Очень хорошо сложенные юноша и девушка начали слаженно выполнять красивые движения, демонстрирующие одновременно их замечательную общефизическую подготовку, высокую балетную технику и способность похоже отражать любовные переживания. Это было красиво, но непонятно зачем. На мой вкус, любовные сцены лучше не наблюдать, а в них непосредственно участвовать. Кроме того, они ноги поднимали, а я отсидел всю попу. Мне все время хотелось подняться и подвигаться вместе с ними, но я догадывался, что в этом помещении мне это нельзя.

Как-то странно: заплатил деньги я, а удовольствие от танцев получают те, кто на сцене.

В антракте все бесцельно бродили в одиночку и парами по площадкам и лестницам. Ни в глазах, ни в движениях каких-либо явных следов от встречи с Прекрасным я заметить не смог. В очереди за дорогими, но маленькими бутербродами с красной икрой все слышанные мною разговоры ни темами, ни интонациями не отличались от разговоров в очередях. Но многие смотрели в программки и пытались запомнить то, что они увидят, чтобы потом суметь как-то членораздельно рассказать это тем, кто сюда не попали, и создать впечатление, что здесь происходило нечто осмысленное.

Во втором отделении мы наблюдали балетное изложение двух сказок: о рыбаке и рыбке и о драконе и охотнике. Сказка о рыбаке и рыбке – хорошая сказка, но словами, даже не пушкинскими, ее рассказать легче, чем жестами. Во второй сказке молодой охотник умел метко убивать стрелами из лука и поэтому поразил дракона в глаз, а принцессу – в сердце, но любовью, после чего на сцене все радовались, а мы по-прежнему наблюдали это из ямы зала.