Философские трактаты

XLIV. Так что же? Когда халдеи утверждают (им это необходимо утверждать), что все люди, родившиеся в одно и то же время на всей Земле, где бы они не обитали, одинаковы и что со всеми ими, рожденными при одном и том же состоянии неба и расположении звезд, неизбежно произойдет одно и то же, то не обнаруживают ли эти толкователи неба полное незнание природы неба? Ведь те круговые линии, которые как бы делят небо пополам и которые греки называют ὁρίζωντες (а мы очень правильно можем назвать finientes («ограничивающие»), так как они ограничивают наш обзор), в разных местах сильнейшим образом различаются между собой. И так как они разные в разных местах, то и восход и заход звезд неизбежно происходит в разных местах в разное время. (93) А если влияние звезд так или иначе определяет состояние неба, то как могут рождающиеся испытать одно и то же влияние, если в разных местах небо разное? Так, например, в тех местах, где мы живем, Сириус восходит несколькими днями позже летнего солнцестояния, а у троглодитов[896], как пишут, — до солнцестояния.

Так что, если даже допустить, что некая небесная сила воздействует на тех, кто рождается на Земле, то придется также признать, что рождающиеся в одно и то же время могут иметь различную природу (natura), вследствие различного состояния неба. Но этого как раз они не желают признавать, ибо настаивают на том, что все рождавшиеся в одно и то же время, где бы они ни родились, родились в одинаковых условиях.

XLV. (94) Но какое безумие не придавать никакого значения величайшим переменам и переходам в состояниях неба, тому, где какой ветер, дождь, погода. А ведь эти состояния даже в соседних местах часто настолько различны, что часто в Тускуле одна погода, а в Риме другая. Мореплаватели это особенно замечают, когда, обогнув мыс, часто обнаруживают, что ветры дуют совсем в другую сторону. Но если погода (coelum) бывает то ясная, то бурная, то не противоречит ли здравому смыслу говорить, что это не влияет на родящихся детей (а это действительно не влияет), и в то же время говорить, что влияет на рождение детей нечто неопределённое, такое, что никак невозможно ощутить и едва ли можно понять, нечто, исходящее от Луны и прочих светил и определяющее состояние неба? Вдобавок, не величайшую ли ошибку допускают те, которые не понимают значения семени, его основной роли в рождении, в воспроизводстве жизни? Кто же не видит, что дети воспроизводят родительские черты и в своей наружности, и в нравах, а в большинстве своем и в осанке и в манерах? Что не случалось бы, если бы здесь действовала не природа рождающих, а влияние Луны и руководство со стороны неба.

(95) А то, что родившиеся точно в одно и то же время имеют обычно разные характеры и судьбы и по-разному кончают жизнь, разве не является достаточным доказательством, что время рождения никак не влияет на дальнейшую жизнь родившегося? Можно ли утверждать, что ни один человек не был и зачат и рожден одновременно со Сципионом Африканским? А нашелся ли кто-нибудь равный ему по величию?

XLVI. (96) А разве можно сомневаться в том, что у многих людей, родившихся с отклонениями от природы, [эти недостатки] исправляются или природой, которая сама себя восстанавливает, или с помощью искусства и медицины. Например, тех, кто [рождается] с приросшим языком, так что они и говорить не могут, скальпель врача избавляет [от этого недостатка]. А многие устраняют природный порок путем продуманных упражнений. Так, Демосфен, который, как Деметрий Фалерский пишет, не мог произнести звук «р», посредством упражнений добился того, что стал произносить его отчетливейшим образом[897]. Но если бы эти врожденные недостатки зависели от звезд, то, конечно, изменить это было бы никак нельзя.

А местные особенности разве не обусловили врожденные различия между людьми? Я без труда мог бы указать бесчисленные различия как в физическом, так и в духовном отношении между индийцами и персами, эфиопами и сирийцами. (97) Отсюда понятно, что климатические условия влияют на рождение больше, чем воздействие Луны (Lunae tactus). А те, которые говорят, что вавилоняне затратили четыреста семьдесят тысяч лет на опыты и наблюдения над рождением детей, обманывают. Если бы они этим занимались раньше, то не прекратили бы и теперь. Однако ни один автор не говорит, что они этим занимаются сейчас, и не знает, что они это делали раньше.