Философские уроки счастья

Учитель тиранов

Так стали называть Макиавелли после того, как появилось его самое знаменитое произведение — «Государь», ставшее настольной книгой многих политиков. Свою работу философ посвятил правителю — Лоренцо Медичи Великолепному. Автор небескорыстен: решив таким способом засвидетельствовать преданность, он рассчитывал, что могущественный читатель обратит внимание на невзгоды, который терпит высланный из Флоренции ученый. Дело в том, что в городе случился очередной переворот, Макиавелли лишился должности и впереди его ждала долгая опала. Но надежды не оправдались: Лоренцо рукопись игнорировал и советами пренебрёг.

Между тем, советы были совсем не пусты, хотя на первый взгляд довольно сомнительны. Флорентиец много читал древних авторов и пришел к выводу, что время не меняет главного — человеческую натуру, которая, надо заметить, скверная: «О людях в целом можно сказать, что они неблагодарны и непостоянны, склонны к лицемерию и обманам, что их отпугивает опасность и влечет нажива», — такой вывод сделал философ. А поскольку природа человека неизменна, то и книгу он писал вечную.

В ней автор рассуждает о том, как управлять завоеванными государствами и за что хвалят или порицают правителей, нужно ли государю держать слово и как противостоять судьбе, как избавиться от льстецов и избегать ненависти… Для правителя, к примеру, излишне заботиться о том, чтобы обеспечить себе любовь и верность подданных. Страх надежней любви, поэтому население должно бояться государя и вести себя мирно, обеспечивая деньгами и солдатами. Вызывать ненависть, наоборот, опасно, и этого надо избегать, верно рассчитывая наносимую обиду: если за малое зло могут отомстить, то за большое — нет, поэтому надо быть либо благодетелем, либо палачом. Во имя всеобщего блага и справедливости вполне годятся жестокость и коварство, ибо это лучше, чем допускать беспорядки. Другое дело, что действовать нужно с умом: необходимые жестокости растягивать не стоит, чтобы их перенесли с меньшим раздражением; благодеяния же должно совершать помалу, чтобы подданные «имели побольше времени для их благодарной оценки». Нравится ли народу такая жизнь — об этом философ не задумывается.

Когда речь о политике, Макиавелли никогда не вспоминает христианских заповедей. Бывают времена, когда успех сопутствует негодяям (а именно в такое время он и жил). Значит, с негодяями нужно разговаривать на их языке: «Государь осмотрительный и дурной лучше доброго, но неосторожного, ибо добрый не будет управлять, а будет управляемым, главным образом наихудшими людьми, осторожный же и мудрый государь, хотя он и повредит (быть может) благочестивым, всё же будет сдерживать и злых, а это особенно важно в мире сём, который есть скопище злых».

Если Сенека писал о том, как нужно жить, то Макиавелли обратился к грубой практике. Его волнует не то, что красиво, а то, что практично. Философ восторгается даже злодеями, если они талантливы и изобретательны.

Давно забыты уже и Борджа, и другие ловкие авантюристы, вдохновляющие автора «Государя». Но философ был прав, когда говорил, что находить новые порядки и способы действия не менее опасно, чем искать неизведанные земли и моря. Именно он стал символом беспринципного, лицемерного политика, для которого все средства, ведущие к цели, хороши.

А как же мораль?

Политики против моралистов

Макиавелли обвиняли в том, что он указывает не просто самый действенный, но часто и самый грязный путь к успеху. Однако флорентиец ничего не изобрел, а лишь объяснил, как действует существующий политический механизм. Роберт Кох ведь не виноват, что его именем названа открытая им туберкулезная палочка. «Мне показалось правильным следовать настоящей, а не воображаемой правде вещей», — писал Макиавелли. Он всего лишь устроил читателю экскурсию на политическую кухню, где издавна варят зелье, причем отнюдь не по рецептам философа. Просто политика и мораль живут в разных измерениях. Иначе воинов не награждали бы за убийство, а правителей, посылающих войска в чужие земли, судили.

Макиавелли, конечно, не был образцом нравственности, однако был не хуже других, говорящих высокоморальные вещи. Его герой — хитрый и ловкий государь, мастер политической интриги, реалист и прагматик: «Не отклоняться от добра, если это возможно, но уметь вступить на путь зла, если это необходимо», — напутствует его философ. Однако добро и зло в жизни так связаны друг с другом, что «невозможно пользоваться одним, не прикасаясь к другому». Макиавелли впервые прямо и откровенно сказал об этих малопривлекательных реалиях, отделив политику от лжи: «Ни разу не пожелал прикрыть неблаговидный поступок благовидным предлогом или очернить похвальное дело из-за того, что оно предпринято ради противной цели».