Философский камень

— Я не осуждаю их, ваша милость. Сезон у нас короткий. Да будет вашей милости известно, после Всех Святых не всегда удается поднять паруса... Так ведь если бы они по-честному... Неужто вы думаете, что за эту цену они доставят вас в Ярмут? Нет, сударь, они передадут вас в море тамошним рыбакам, и вам снова придется выложить денежки.

— Что ж, этот способ не хуже всякого другого, — рассеянно заметил путешественник.

— А вы не подумали, сударь, что человеку в годах опасно пускаться в путь одному с тремя молодцами? Ударить веслом дело недолгое. Продадут одежду англичанам — и концы в воду.

— Вы что ж, предлагаете перевезти меня в Англию на своей лодке?

— Нет, сударь, «Четырем ветрам» туда не доплыть. Моей лодчонке и до Фрисландии далеко. Но если вы желаете переменить климат, вам, сударь, надо бы знать, что Зеландия вроде как бы уплывает из королевских рук. Там кишмя кишат гёзы, с тех нор как господин граф Нассауский сам прислал туда капитана Соннуа... Я знаю, какие фермы снабжают капитана Соннуа и господина Долхайна продовольствием и оружием... Чем ваша милость изволит заниматься?

— Пользую себе подобных, — ответил врач.

— Вашей милости на фрегатах этих господ не раз представится случай полечить раны — и рубленые, и колотые. Если дождаться попутного ветра, через несколько часов вы будете на месте. Сняться с якоря можно еще до полуночи. У «Четырех ветров» осадка неглубокая.

— А как вы минуете дозор у Слёйса?

— Так ведь свет не без добрых людей, сударь. У меня там друзья. Только вашей милости лучше бы сменить дорогое платье на одежду простого матроса... Если кто поднимется на борт...

— Вы еще не назначили цену.

— Пятнадцать дукатов не дорого для вашей милости?

— Нет, цена подходящая. А вы уверены, что не угодите в Вилворде?

Лицо лысого человечка исказила злобная гримаса:

— Проклятый кальвинист! Святотатец! Это на меня в «Голубке» наклепали?

— Я повторяю то, что слышал, — коротко ответил Зенон. Человечек, бранясь, пошел прочь. Шагах в десяти он обернулся, качнув фонарем. Свирепое выражение снова сменилось угодливым.

— Я вижу, до вашей милости дошли разные слухи, — медоточиво сказал он, — да только не всякому слуху верь. Ваша милость простит мне, я погорячился, но ведь не моя вина, что схватили господина Баттенбурга. И лоцман-то был не здешний... Да и разве можно сравнить барыш — господин Баттенбург был жирный кус. А вы, сударь, у меня на борту будете, как у Христа за пазухой...

— Хватит, я понял, — сказал Зенон. — Ваша лодка может отчалить в полночь, переодеться я могу в вашем доме, который неподалеку, и цена ваша — пятнадцать дукатов. А теперь оставьте меня в покое.

Но лысый человечек был не из тех, от кого легко отделаться. Он отстал от Зенона только после того, как заверил его милость, что, если тот очень устал, он может за недорогую цену отдохнуть у него в доме и отчалить только завтра ночью. Капитан Мило мешать не станет — не женат же он на Янсе Брёйни. Оставшись в одиночестве, Зенон подивился тому, что, заболей эти прохвосты, — он стал бы их усердно лечить, хотя здоровых охотно бы прикончил. Когда фонарь был водворен на палубу «Четырех ветров», Зенон встал. В темноте никто не мог бы увидеть, что он делает. Взяв под мышку дорожную сумку, он неторопливо прошел с четверть лье в сторону Вендёйне. Без сомнения, повсюду его ждет одно и то же. Трудно решить, кто из этих двоих шутов лжет, хотя, может случиться, оба говорят правду. А может, оба лгут просто из-за жалкой конкуренции. Дело не стоит того, чтобы в нем разбираться.

Дюна заслоняла от него огни Хейста, который меж тем был совсем близко, Он выбрал защищенную от ветра ложбину, куда не достигал прилив, граница которого угадывалась в темноте по сырому песку. Ночь была теплая. Утро вечера мудренее — он успеет принять решение. Зенон укрылся плащом. Туман скрадывал звезды, кроме Беги, стоящей почти в зените. Море вело свой неумолчный разговор. Он заснул без сновидений.