Философский камень гомеопатии

Ван Хельмонт, как и Парацельс, был убежден, что болезнь напрямую связана с археем. Под археем ван Хельмонт понимал жизненную основу организма. Он считал селезенку вместилищем архея и предполагал, что она контролирует физиологические процессы в организме человека. Архей для него был тем же, чем для Парацельса, — жизненной силой, психическим аспектом живого организма. С археем ван Хельмонт связывал происхождение болезни, состоящей из бесчисленных семян или semina, духовных и невидимых по своей природе. Термин semina с его сложной психофизической идеей ван Хельмонт хотел ввести в медицину, противопоставив его традиционным терминам соков Галена.

Механизмы возникновения болезни ван Хельмонт понимал так. Семена болезни становятся активными и всходят из-за того, что в архее внутри организма возникает патологический образ, что-то вроде идеи болезни, которая эту болезнь порождает, ван Хельмонт полагал, что внешний фактор вызывает болезнь не из-за того, что сделан из частиц постороннего вещества, а потому, что его архей может неблагоприятно воздействовать на архей организма человека. Высказываясь об архее как об образе или идее болезни, ван Хельмонт писал: «В архее образуются ошибочные образы, которые влияют как яд, становятся семенами болезни и созревают в самых сокровенных уголках организма. Каждая болезнь вызывается яростным нападением идей, задуманных археем, по чьей вине живое тело, а не труп страдает от болезни».,

Хельмонт считал болезнь уникальным явлением у каждого пациента и пользовался названием болезни только для удобства: «Я не знаю эпилепсии, лепры, апоплексии — я знаю только индивидуумов, больных эпилепсией, больных лепрой, больных апоплексией, потому что болезнь существует как модификация жизни. Болезней нет, есть больные люди». А вот как интересно он понимал роль страха в возникновении болезни: «Страх чумы вызывает чуму. Неожиданное чувство страха смерти часто уничтожало подагру. Если страх из-за потери почета или даже боязни его утраты длится в течение одного дня, возникает иногда болезнь, выражающаяся в эпилепсии».

Ван Хельмонт был убежден, что ни одна болезнь не может развиться там, где нет симпатической связи между чуждым археем и археем хозяина. «Однако и мы можем влиять на архей болезни аналогичным образом».

У ван Хельмонта мы обнаруживаем идею Парацельса об одухотворенности лекарства, наличии у него архея, который надо выделить и которым надо лечить.

Ван Хельмонт был убежден, что делал архей вещества видимым во время химических опытов, когда лишал вещество грубой материальной оболочки с помощью огня и получал дым с качествами этого вещества. В этом дыме он видел чистейшую форму этого вещества, т. е. его божественное зерно. Он назвал этот дым Газом, новой формой, и отличал его от воздуха и водяного пара. Это действительно тот газ, который указывается в современных учебниках по химии, и о ван Хельмонте справедливо помнят, как о его открывателе. Но для него Газ значил намного больше — это был архей, который способен оживлять все предметы, особенно органической природы.

Вчитываясь в методики алхимических превращений, мы пытаемся уяснить, в каком виде и на каком этапе в процедуре трансформации металлов алхимики усматривали появление архея. Читатель, наберитесь терпения и прочтите о процедуре алхимической перегонки, отвергнутой наукой навсегда. Напомню, что хаос и Газ Парацельс считал синонимами.

Устройство аппарата для алхимической перегонки я описала раньше. Ниже описывается сама алхимическая перегонка.