Философский камень (СИ)

— Он услышал эхо моих мыслей. Не обращайте внимания, — спокойно ответил я, разобравшись с ещё одним телом. — Постараюсь впредь быть более… точным и аккуратным. Просто ещё не до конца освоился со своими возможностями. Прощу за это прощения, Константин.

— А…

— У них более низкая ментальная чувствительность, — мигом пояснил я, ведь мне не требовалось слышать вопрос, который сперва рождается в разуме. — Что же касается моих целей…

И тут все напряглись. Сохранял спокойствие лишь командир моей гвардии, идеальный исполнитель. Остальные же вдруг позволили своим страхам обнажиться. Или это моё восприятие стало слишком обострённым? В любом случае стало явно понятно, что многие здесь переживают о том, что совершенно не понимают меня.

— Вы боитесь. Ведь я так силён и не понятен для вас. Что же касается моих целей… то я просто хочу лучшего для своего рода. Оставить после себя наследие. Банальная и простая цель, которая сопряжена с величием нашей державы, ведь здесь будет жить моё наследие. Что касается политических амбиций… это меня не волнует. Просто хочу выиграть войну, да спокойно жить, занимаясь своими делами.

Немногие мне поверили, хотя был предельно искренним. Всем почему-то казалось, что обладатель такой силы должен желать стать во главе мира. Но зачем мне это? Я и так уже устал, хочется отдохнуть и заняться чем-то простым, попутно выполнив собственную клятву. Я ведь ни дня для себя не жил. Что в прошлом мире, что в этом. Всегда что-то мешало, но ничего, вот сейчас выиграю войну и начну новую жизнь. Настоящую новую жизнь… как же часто я себе это повторял.

— Последний, — произнёс я, разобравшись с очередным телом. — Что же… всё как я и думал.

— Вы узнали имя заказчика?

— Лучше, я узнал того, кто стоит за заказчиком. Одна маленькая ошибка была допущена нашими врагами.

Глава 27

— РАСХОДИМСЯ!!! ПОВТОРЯЮ, РАССХОДИМСЯ!!! — кричал командир подконтрольного мне ополчения.

Весь Киев объяла смута, но не такая сильная. Скорее всего это была лишь демонстрация силы и попытка замедлить моё передвижение, попутно парализовав производства. В целом переворота можно не боятся, мои солдаты, моя гвардия, моё ополчение и конечно же мой «Долг и право» справится с митингующими.

В это же время я решил посетить своё изначальное тело, которое уже достали из-под обломков и перевезли в новую лабораторию, недалеко от Киева. Изначально тело хотели доставить в Петроград, но тогда бы повысились мои затраты на управление марионетками, а этого допустить было нельзя. Поэтому лично настоял на создание новой лаборатории и даже профинансировал часть проекта.

И первое, что я услышал — турецкий язык.

— Русский вернулся в сознание. Несите дополнительные резонаторы, будем облучать.

— Как проходит процесс восстановления? — я говорил прямо в разум нового старшего учёного.

В свою очередь учёный сразу же выронил из своих рук планшет, не цифровой, а бумажный. В свою очередь закреплённые листы тут же попадали.

— Успокойся, это просто ментальная магия. Как видишь моё тело сейчас неспособно говорить привычным способом.

— Господин Лебедев? — оказывает турк знал моё имя, хотя между собой они обычно использовали прозвища вроде «уродливый русский», «типичный русский», «заносчивый русский».

Забавно. А ведь все эти турки учёные, казалось бы, интеллигенция! А на деле как маленькие дети за спинами придумывают оскорбительные прозвища. Впрочем, учитывая нашу общую историю, удивительно что они в лицо и прямо не оскорбляют русских коллег. Хотя… нет, ничего неудивительного здесь нет. Всё же они нам жизнью обязаны.

— Именно. Ещё раз спрашиваю, как проходит процесс восстановления?

— Согласно графику. Мы используем наработки сестёр Синициных. Также младшая сестра нас консультирует.

— Младшая? Она жива?

— Да, ей досталось намного меньше других. Говорят, старшая взяла на себя основной удар. Правда сама младшая Синицина отправилась в Петроград, ей нужно находиться под постоянным присмотром опытного целителя. Однако она продолжает работать и кажется… кажется это потеря пошла ей на пользу.

И турк вдруг оскалился, будто бы злорадствовал. Однако несмотря, на его радость, наших потерь, в его мыслях также находились и вполне резонные причины для этой радости. И надавив на него через страх, я заставил его говорить дальше, выкладывая всё, что вертелось у него на языке.

— Извините-извините, я не хотел никого обидеть… — тут же принялся щебетать учёный, у которого начала проявляться паническая атака. — Лишь хотел сказать, что… младшая Синицина очень зла, она в бешенстве, жаждет мести и правосудия… она тут же закрыла половину проектов и сконцентрировалась на том, что по-настоящему поможет делу.

— Оружие?

— Да, оружие. Лучшее и совсем не гуманное, которое позволит превратить Берлин в раскалённый шар, отравить Рейн на века вперёд и заставить захлёбываться детей этих свиней в крови.