Философский камень (СИ)

— Они в боевом построении, наводят орудия… — продолжил говорить офицер, пользуясь глазами второго одарённого, который на самолёте проводил разведку.

— Не стрелять. Первыми не стрелять.

— Ваши действия могут быть восприняты как измена.

И резон в этом заявлении был. Однако я ничего дурного не сделал, хотя, пожалуй, поступил слишком резко и возможно стоило сначала обсудить решение с Государем. Но видит Бог, нашей стране стало только лучше от смерти этих диверсантов и предателей. А всякие важных шишек я так или иначе не трогал, со стороны Романовых так и вовсе никто не пострадал. Ну а эти американцы и британцы… ну покалечил немного, бывает, они знали на что шли.

Однако я не учёл ещё момента, что возможно это всё устроил и сам Николай, который под шумок решил свалить в закат. Такой вариант тоже возможен. А значит…

— Проклятье, — я скривился и тут же начал переключаться на марионеток, дабы найти Виктора и ещё несколько лояльных мне людей.

Гражданскую войну я устраивать не буду, однако если меня повяжу, то нужно быть готовы и к этому. Как и к неожиданному самодурству Романовых. Нужно учитывать все возможные сценарии, даже самые худшие.

Тем временем мной уже были собраны основные силы, которые никак не показывали агрессии и держали вне Киева, позволяя императорским силам войти в центр. Разве что ополчение выполняло роль почётной процессии. К слову, императорские войска действовали слажено, быстро и дерзко. Болота были окружены, там уже высаживались с вагонов полки.

Также под контроль взялась наша военная полиция, военные заводы и все военные объекты. Без выстрелов, без резни, всё же удерживать Киев тем, что у меня имелось с учётом, превосходящим сил императорской армии невозможно и бессмысленно. Невозможно, потому что их больше и подготовлены они лучше, а бессмысленно, потому что тогда мы точно проиграем войну.

— Конвой с вдовствующей императрицей перехвачен. Наши солдаты попали под стражу, — продолжал отчитываться офицер разведки, переключаясь между каналами, держа связь в том числе и с радистами.

— Все живы?

— Насколько известно да.

Я кивнул и продолжил наблюдать за тем, как прямо на площадь спускается десантный корвет. Элитный, с лучшими щитами, он был самым быстрым, самым манёвренным и в нём как раз использовались передовые технологии. Медленно опустился трап, под гул паровых поршней и затем на площадь вышел сам Государь.

Все тут же склонили головы, а Николай медленно шёл ко мне разглядывая собранных вокруг меня людей. Многих он знал, с некоторыми даже порой выпивал на офицерских собраниях. Однако сейчас он был несколько зол, ведь у него имелись некоторые вопросы.

И несмотря на отсутствие магических сил он всё равно создавал сильное впечатление, возможно благодаря какой-то внутренней харизме, просто статусу или этим чарам, которые существуют за счёт нового источника питания.

И вот Николай дошёл до меня, после чего сурового задал вопрос:

— Что здесь происходит?

Глава 29

— Так вот, что произошло, — произнёс Николай, спустя долгую паузу.

Я закончил свой рассказ ещё пол часа назад, однако Государю явно требовалось время, чтобы осмыслить всё и принять решение. Впрочем, это характеризует его только как с положительной стороны. Если бы он принялся рубить с плеча и не пожелал вникать в детали, то всё бы закончилось крайне плачевно.

Помимо меня и Государя в зале теперь находились и главнокомандующие фронтами, доблестные генералы гвардейских полков и ещё несколько одарённых личностей. И слабаков среди них не было, это не какие-то послы, не диверсанты, а цвет нации и главы сильнейших родов. Мне не то, что не удавалось влезть в их разум, даже эмоциональная аура была пуста и глуха. Впрочем, ничего другого ожидать и не стоило.

— Задача выполнена, Государь, — в зал вошёл почётный адъютант Государя, его же сын. — Все заговорщики взяты под стражу. Они сдались без боя.

— Не нужно использовать слово «заговорщики», — серьёзно ответил Николай, продолжая размышлять. — Всех заморских гостей отпустите.

Никто не стал спорить, ведь большинство понимало, что из этой ситуации был только один выход. Международного скандала нам не нужно, ведь несмотря на всю шаткость союза и многие разногласия мы всё равно получали поддержку в том числе и от британцев, и от штатов, и даже из французских колоний в Африке.

И пусть наши союзники затеяли грязную игру, но и мы сами заключили перемирие с врагом. Каждый в этой войне думал лишь о себе и своей империи. Это нормально, естественно, приемлемо. Поэтому и будут отпущены эти враги.

— Мою мать приказываю отправить в Петроград, — продолжил говорить Николай, обращаясь больше к своему сыну, который и будет выполнять поручение. — Также разошли письма всем нашим родственникам. Пусть тоже соберутся в столице.

— Даже вашей старшей дочери? — о своей сестре юный цесаревич говорил в третьем лице, ведь сейчас он являлся в первую очередь адъютантом и офицером, а потом уже чьим-то родственником.

— Да. Всем.