Философский камень (СИ)

Или умереть.

Внезапно температура вокруг самого Кайзера достигла десяти тысяч градусов, а сам он буквально превратился в солнце. Мои глаза в миг были выжжены, императорский доспех загорелся и едва не начал плавиться, а ментальные каналы начали разрушаться несмотря на всю свою прочность, эластичность и регенерацию.

А затем последовала ещё одна контратака, которой в этот раз не мешал мгновенно превращавшийся в пепел плющ. В этот момент меня пронзило удивление, ведь я не мог поверить, что на этой планете есть смертный, способный стать проводником мощи солнца. Хотя нет… он не стал проводником, лишь на некоторое время превратился в искру. Долго он в таком темпе не протянет.

Сам Кайзер тоже загорелся, но продолжил наращивать температуру, пока его шашка неслась ко мне. Она уже перестала быть физическим оружием, а лезвие превратилось лишь в обилие потоков частиц. Наши клинки столкнулись и в первой вспышке всё моё магическое покрытие рассеялось. Восстановление, второй удар и ситуация повторяется. И чем дальше, тем больше микротрещин появлялось внутри лезвия из магического металла.

— А ради чего ты сражаешься ты? Ради тех, кто ставит свою жизнь выше столь великих целей? — тихо прошептал я, просчитав по формулам комбинацию слов, которые могут выбить Кайзера из калии.

— Эволюция долгий процесс. Но необратимый. Моя задача не ускорить его, а сделать так, чтобы мы не уткнулись в тупик, — после очередного удара ответил Кайзер и отступил назад, казалось бы беря передышку. — А это случится очень скоро, ведь ресурсов больше не становится, а выстраиваемое на другом континенте общество потребления является угрозой для всех нас. Разве ты этого не понимаешь?

— Понимаю.

— Так в чём же проблема? Зачем нас сражаться? Давай объединимся и вместе проложим путь к величию человечества. Не допустим тех же ошибок, которые были допущены другой разумной жизнью погибшей в собственной колыбели. И места хватит всем…

— Затем, что бог может быть один.

— И это ты? Как мелочно, неужели это говорит в тебе генерал Лебедев?

— А ты думаешь, что общаешься с высшей сущностью?

Смятение воцарилось на лице Кайзера, который искренне так считал и мыслил на несколько шагов вперёд. Однако он мало времени уделил сценарию, при котором я остался собой и сохранил крайне примитивные цели, такие как например желание достичь абсолютно господства.

И я тут же начал расширять эту маленькую трещину, превращая сомнение в страх поражения. Мои ментальные буры начали неожиданный штурм разума, разбирая многослойную защиту. Кайзер уже упал на колено и тут же убавил температуру ауры и бросил освободившуюся энергию на оборону сознания. Одним за другим наши мысли сходились в чудовищных схватках. Мне казалось, что я выигрываю, ведь Кайзер не был ментальным магом и изначально находился в проигрышем положении. Однако через две минуты я отступил сам, понимая что у меня больше нет времени.

— Ха, а ты не из тех, кто идёт до конца? — усмехнулся Кайзер, поднимаясь на ноги, а я тем временем резко создал плющ и начал перемещать себя поближе к небу.

Но уже на первом километре почувствовал как начали сохнуть мои энергоканалы. Пятнадцать секунд понадобилось чтобы с этой высоты взглядом найти замаскированные корабли Кайзера с антимагическими орудиями. В это же время сам Кайзер начал сжигать основание моего плюща.

Для этого Кайзер и ослабил свою ауру, превратив один шаг назад в два вперёд. Да вот только и я сражался не один, а на эту битву уже смотрел весь мир, начиная с наших союзников и заканчивая шпионами других государств. Кто будет править миром и что станет во главе человечества? Амбиции и личность? Самопожертвование и прогресс? Цель фактически одна, но пути разные и на всех кроме одного будет находиться тупик, в который когда-то уткнулись параллельные человеку разумному виды.

И впереди всех бежали солдаты с шашками, ведь всё огнестрельное оружие стало бесполезным. И к такому витку безумия немцы готовы не были, ведь во всю историю главный род Германии заставлял врагов лишь бежать своей магией пекла. Союзникам нужно лишь было ждать в укрытии и ждать, но не сражаться под этим палящим солнцем, так ещё и в ближнем бою.

— Армагеддон, — шептал один боец, обливая себя водой.

— Рагнарёк, — догадался немец с артиллерийского саблей в руке, щиты которого стремительно разряжались, но нужно было дать достойную встречу мчащимся русским.

— Самолёт? — удивительно спросил австриец в глубоком тылу, поднимая взгляд к небу.

С горящим крылом летел последний самолёт, хвост которого грозился оторваться в любой момент. Он должен был прорваться под общую шумиху, но немец был начеку и состоялся бой. В результате второй пилот стал напоминать дуршлаг, первый одной рукой держал штурвал, а второй прикрывал рану в боку. Его глаза уже закрывались, а сознание становилось всё слабее.

Все остальные товарищи погибли в воздушном бою, но прорваться удалось. С бомбы уже был снят предохранитель, а сброс её… пилоту сказали, что нужно вывести её как можно дальше в тыл.

— За Веру, — произнёс пилот и отрубился.