Философский комментарий. Статьи, рецензии, публицистика 1997 - 2015

3. Как следствие столкновения ментального с физическим граница служит ус-ло-ви-ем для автоидентификации сознания в его несмешиваемости с вещами. Эта про-це-дура экс-татичнa: в процессе саморазличения сознание неизбежно выходит из се-бя. Посе-му границы, которые оно учреждает, условны — безусловна их прохо-димость. В официальный голос границы вплетается еще один — диссидентский. Но и офи-ци-альный убежден в своей правоте не бесповоротно.

Лев Шестов думал, что Афины низводили ум на землю, ища его при-тя-за-ни-ям доста-то-чное основание, тогда как Иерусалим распахивал перед ним перспективу, уводящую в божественную бесконечность. Дело не в этом, если иметь в виду изна-чаль-ную функ-цию этих мест. Есть мышление, проница-ю-щее границу с той стороны сюда, от-правляю-ще-еся от вечного протоиного, пренебрега-ю-щее, таким об-ра-зом, историей и в итоге по-свя-щенное во все сокровенное, так что но-си-телю знания ос-тается лишь, по за-вету Со-кра-та, постичь самого себя. И есть такое, что движется из по-сюстороннего в по-тусто-рон-нее, из космоса, раз и навсегда прост-ран-ст-венно упорядоченного демиур-гом, в не-из-ве-данную даль времен. Это профетически-исто-ричное мышление вынуж-де-но ломать, по по-чину Адама, заповедную преграду, да-бы при-общиться знанию, и, бу-ду-чи всегда об-реченным на подобную ломку, обнаружи-вает в каж-дой разгадке но-вую за-га-дку. В Афи-нах мы учимся мудрости, попадаем на урок, преподанный какой-либо фи-ло-софс-кой школой. Иерусалим озада-чи-ва-ет нас, бес-по-коит ин-теллект, провоцируя его к са-мо-де-ятельной активности. Там все начинается вновь с начала.

2

Платоновский миф пещеры антитетичен ветхозаветному рассказу о вкушении пло-дов с древа познания. Узники мрака обязуются в «Политейе» покинуть свое обиталище, где они не видят ничего, кроме игры теней, и на свету предаться эйдологическому со-зер-ца-нию, извлекающему сущностное из явленного. Библейский первочеловек, напро-тив, выдворяется из Эдема после того, как он потерял когнитивную невинность. Воз-вра-щающийся в пещеру просветитель будет убит там людьми, которые пали жертвами об-мана и навсегда погрязли в нем. Смертными Адама и Еву делает, вразрез с этим, изгнание из земного рая. Обладатели истины, «стражи» идеального государства, до-сти-га-ют у Платона божественного совершенства. Как раз в стремлении к нему с библейс-кой точки зрения и претерпевают крах тварные существа, чей удел будет заключаться в неизбывной принадлежности к преходящему и изменчивому.

Платоновская пещера — образ недолжного, возникший в философском воображении, кото-рое разместилось за чертой всего непосредственно данного. С той же самой пози-ции умо-зрению может рисоваться и действительность, благополучно законченная в се-бе, не нуж-дающаяся в трансгрессивном акте, каковой уже совершил тот, кто по-мыс-лил ее. «Ме-тафизика» Аристотеля уничижает, как и платонизм, чувственное воспри-я-тие. Ведь оно, по Аристотелю, индивидуализовано и тем самым ограничено. Но и зна-ние, по-лу-чен-ное с помощью общих понятий, открывшееся Логосу, не безгранично. То, что ни-как не лимитировано, беспричинно и бесцельно и, следовательно, внеположно аргумен-ти-ро-ванной доказательности. Бесконечны акциденции. Сущности, говорит Аристотель в Пер-вой книге «Второй аналитики», не бывают бесконечными. Средний терм силло-гиз-ма, подлежащий доказательству, всегда обрамлен, замечается здесь, дву-мя крайни-ми чле-нами. Если Платон был сосредоточен на cвоей, так сказать, загра-ни-чности, от-чуж-ден-ности от мира сего, то Аристотель словно бы стал тем просветителем, что вер-нул-ся в пещеру, но не с самоубийственным намерением, а ради того, чтобы на-вести в ней стро-гий (покоящийся на разумных доводах) порядок, в котором мнимости (со-здаваемые па-ралогизмами) были бы отдифференцированы от под-лин-ностей.

Амбивалетность границы обусловливает раздвоение философского дискурса. Как ин-теллектуальное напряжение, доведенное до крайней степени, он выносит сознание на рас-смотрение, сдвигая деинструментализованный ум в заумь, но не в невнятно глоссо-лалическую, а в жонглирующую смыслами — в заумь всезнания. Если интеллект омни-по-тентен, то где пролегает демаркационная линия, отчленяющая ментальное от физи-че-с-кого? Философия возносит себя на уровень метасознания, ориентированного, соответ-ст-венно, метафизически.