Философский словарь

Этим словом называют и конкретный исторический период, и заложенные им идеалы. Период – европейский XVIII век. Идеалы – разум, который уже Декарт назвал «естественным светом»; разум, освободившийся от оков богословия и даже всякой метафизики; познание, прогресс, терпимость, светский характер государства, свободное и трезвомыслящее человечество. Быть человеком Просвещения, указывает Кант, означает мыслить самостоятельно, свободно пользоваться своим разумом, освободиться от предрассудков и суеверий. Вот откуда знаменитый лозунг Просвещения: «Sapere aude!» – имей смелость полагаться на собственное суждение (Кант. «Ответ на вопрос: Что такое Просвещение?», 1784). Приведенная максима принадлежит Горацию, но с тем же успехом ее мог высказать и Лукреций, ее разделял и Монтень («Опыты», книга I, глава 26), а позже, но еще до Канта – и Вольтер («Философский словарь», статья «Свобода мысли»). Из этого видно, что идеалы Просвещения годятся на все времена. Суеверия и догматизм появились на этом свете прежде нас и до сих пор плетутся за нами по жизни.

Простодушие (Candeur)

Разновидность легковерия, проявляющаяся по отношению к людям. Легковерный человек не умеет сомневаться; простодушный – подозревать. Простодушие – более симпатичный недостаток, чем легковерие, но такой же опасный.

Простой (Simle)

Неделимый, не поддающийся разъятию на составные части (Лейбниц называет простым то, что не имеет частей). Слово «простой» в расширительном значении употребляется также для обозначения того, что легко поддается пониманию или выполнению. Возможно, отсюда проистекает и третье значение этого слова, обозначающее своего рода добродетель как умение просто жить и оставаться собой. Простота в этом смысле означает целостное существование без всякой двойственности и расчета. Простой человек воспринимает себя таким, какой он есть, нимало не заботясь о том, чтобы казаться кем-то иным, не тщась стать иным, не притворяясь. Ему одинаково чужды снобизм и корысть, истеричность и склонность манипулировать другими людьми. По-моему, это самая привлекательная из добродетелей. Узнать такого человека проще простого – с ним легко, его нетрудно понимать и приятно любить.

Пространство (Espace)

То, что остается, если убрать все; пустота, но пустота в трех измерениях. Ясно, что понятие пространства – абстракция (если мы действительно уберем все, то не останется вообще ничего, и это будет уже не пространство, а небытие); оно легче поддается осмыслению, чем эксперименту. Протяженность, рассматриваемая вне зависимости от тел, занимающих или ограничивающих ее. Вселенная, рассматриваемая вне зависимости от ее содержания (иными словами, независимо от себя самой!).

Пространство по отношению к протяженности является тем же, чем время по отношению к длительности, – абстрактным понятием, которое в конце концов начинают использовать в качестве его замены или условия. Если бы не было времени, говорим мы, как тела могли бы длительно существовать? Если бы не было пространства, как они могли бы иметь протяженность? Ставить так вопрос, значит, подчинять реальность мышлению, хотя на самом деле следует поступать строго наоборот. Бытие длится не потому, что существует время; время существует, потому что бытие длится. Существа имеют протяженность не потому, что существует пространство; пространство существует потому, что существа имеют протяженность. Пространство само по себе не является существом, это место, в котором находится все сущее, рассматриваемое отдельно от его существования и даже локализации. Следовательно, это не существо, но мысль; универсальное и пустое место. Оно не может быть никаким другим, кроме как бесконечным, постоянным, однородным, изотропным и бесконечно делимым, – ведь ни одно тело по определению не способно его ограничить, разрушить или направить в ту или иную сторону. Впрочем, из этих рассуждений можно вынести гораздо больше знания о нашем мышлении, чем о протяженности действительности или универсума.

Является ли пространство всего лишь формой чувственности, как полагал Кант? Вряд ли. Если бы это было так, где, спрашивается, возникла бы чувственность? И как тогда осмыслить расширение вселенной, начавшееся за миллиарды лет до существования всякой жизни и всякой чувственности? Можно сказать, что это ничего не доказывает, ибо и расширение вселенной, и все эти миллиарды лет существуют для нас лишь в наших ощущениях. С этим я согласен: трансцендентальная идеальность пространства – неопровержимый аргумент. Но так же неопровержима и объективность пространства (если пространство – форма чувственности, это нисколько не мешает ему быть одновременно формой бытия), хотя последнее определение более экономно: оно не предполагает существования внепространственного бытия, которое Кант вынужден был признать, дабы не отказываться от осмысления пространства.