Философский словарь

Однако в философии слово «синтез» используется в основном для обозначения умственного процесса, состоящего только из идей. Именно так понимает синтез Декарт. Синтез является третьим, после очевидности и анализа, правилом его метода: «Располагать свои мысли в определенном порядке, начиная с предметов простейших и легко познаваемых, и восходить мало-помалу, как по ступеням, до познания наиболее сложных» («Рассуждение о методе», часть II). Из этого следует, что анализ – первый (простое не дано изначально; его еще надо завоевать) и ближайший из истинных путей, благодаря которым была методически изобретена каждая вещь (см. «Возражения…»). Синтез в основном служит доказательству того, что уже известно. Достаточно сравнить, например, «Размышления о первой философии» того же Декарта, написанные в аналитическом ключе, и его же «Первоначала философии», выстроенные по принципу синтеза.

Но синтез – не только порядок или метод. У Гегеля и Маркса это также один из аспектов диалектики. Две противоположности соединяются, образуя третий, превосходящий термин (то есть уничтожающий и одновременно сохраняющий обе), – это и есть синтез. Таково становление как синтез бытия и ничто (Гегель. «Наука логики», раздел I, глава 1). Таков плод как синтез семени и растения (Энгельс. «Анти-Дюринг», отдел I, глава 13). Или коммунизм как синтез борьбы классов (пролетариат «побеждает в этой борьбе, только уничтожая себя и свою противоположность», то есть частную собственность; Маркс и Энгельс, «Святое семейство», IV; см. также «Капитал», I, раздел 8, гл. 32). Отрицание отрицания есть новое утверждение. Это «хорошая сторона» отрицания, это покой в движении и плодовитость. Слишком красиво, чтобы быть верным, скажете вы? Многие и в самом деле думают так. Во всяком случае, многие из наших студентов именно таким образом понимают синтез, сводя его в своих работах к апологии золотой середины и в результате получая вялость и нерешительность. Достаточно вспомнить печально известную схему – «тезис, антитезис, синтез», по которой такие работы и пишутся. Конечно, это схема как схема, и никому не запрещено ею пользоваться. Но понимать ее все-таки надо диалектически. «Тезис, антитезис, синтез» не означает «черное – белое – серое». Или «да – нет – может быть». Потому что это уже никакой не синтез, а увертка от принятия решения и компромисс. Не диалектика, а жвачка.

Синтетическое(суждение) (Synth'etiques, Jugements)

Синтетические суждения «присоединяют к понятию субъекта предикат, который вовсе не мыслится в нем и не мог бы быть извлечен из него никаким расчленением» (Кант, «Критика чистого разума», Введение, IV). Противостоят аналитическим суждениям. Например, как поясняет Кант, суждение «Все тела протяженны» – аналитическое суждение (понятие протяженности включено в понятие тела, так как понятие тела, не имеющего протяженности, противоречиво). Суждение «Все тела имеют вес» – синтетическое суждение (понятие веса не содержится в понятии тела, так как идея невесомого тела не является внутренне противоречивой, и только благодаря опыту мы знаем, что все тела действительно имеют вес). Все суждения, основанные на опыте, подчеркивает Кант, относятся к разряду синтетических, но не обязательно все синтетические суждения основаны на опыте. Дело в том, что помимо суждений, основанных на опыте, a posteriori (таково суждение «Все тела имеют вес»), есть и суждения, основанные на знании, a priori («Все происходящее имеет причину»). Объяснению возможности формулирования априорных суждений, то есть возможности существования науки, и посвящена в значительной части «Критика чистого разума».

Система (Syst'eme)

Упорядоченное соединение элементов, каждый из которых необходим для поддержания целого и в то же время зависит от него. Именно в этом смысле мы говорим о нервной системе, о Солнечной системе, об информационной системе и т. д. В философии системой чаще всего называют совокупность идей, «рассматриваемую больше с точки зрения их взаимосвязи, чем с точки зрения их истинности» (Лаланд). Сама множественность таких систем, зачастую несовместимых (ибо каждый полагает, что только он изрекает истину), не позволяет нам признать справедливость их всех, вместе взятых, как и отдать предпочтение какой-либо одной из них. Все системы ложны, говорит Ален, в том числе и система систем, то есть гегельянство (превращающее противоречие между системами в движущую силу собственного развития). Стройность системы не может служить не только доказательством, но даже аргументом. Разве мало невероятно стройных, но при этом совершенно бредовых систем? Фрейд, например, называл паранойю «деформированной философской системой», а я бы охотно дополнил его формулировку, назвав всякую философскую систему добившейся успехов паранойей. Лично мне гораздо больше по нраву противоречия жизни и колючая шероховатость реальной действительности.