Философский словарь

Не отсутствие различий (идентичность), но отказ или неспособность придать этим различиям эмоциональную значимость; отсутствие не различий, а предпочтений, иерархии или даже нормативности. Для безразличного человека не все одинаково (не все идентично), но все одинаково неважно. Как говорится, ему все все равно, что означает: различия, даже существенные, не имеют для него никакой ценности. Это атараксия (adiaphoria, т. е. невозмутимость) в понимании Пиррона как результат знаменитого ou mallon: всякая вещь в равной мере (ou mallon) есть то, что она есть, и то, чем она не является; одно стоит другого; никакие предпочтения не имеют смысла. Но это, повторим, происходит не потому, что вещи обладают внешним сходством (Пиррону (35) случалось торговать на рынке, и он, надо полагать, хорошо понимал разницу между свиньей и курицей), а потому, что ни одна из них не основывается на истине или ценности. Одно стоит другого, потому что ничего стоящего вообще нет. На это можно возразить, что, стоя в торговых рядах, Пиррону хочешь не хочешь приходилось различать собственный товар (курица не может стоить столько же, сколько свинья). Однако он считал, что это проблема покупателей, а не продавца. Безразличие не предполагает ни слепоты, ни глупости. Оно предполагает нейтралитет и безмятежность.

Но возможно ли достигнуть безмятежности? И зачем к ней стремиться, если тебе все безразлично, в том числе и безмятежность? Пиррон – один из тех редких философов, которые исповедуют подлинный нигилизм, да еще в такой форме, что им хочется подражать. Однако само это стремление заставляет нас отвернуться от учения Пиррона и не позволяет встать в ряды его сторонников. Если ничего стоящего нет, значит, и нигилизм ничего не стоит.

Впрочем, в некоторых случаях безразличие может быть оправданным, но лишь частично и с конкретной целью. Так, не стоит придавать большого значения тому, что этого не заслуживает, и считать важным то, что таковым не является. Правосудие, например, невозможно без беспристрастности, каковая выступает в роли своего рода принципа безразличия. Той же природы отличие милосердия от дружбы: это тоже любовь, но безразличная (Фенелон (36) называл милосердие «святым равнодушием»). Вместе с тем ни милосердие, ни правосудие не предполагают равнодушия ко всему окружающему или к себе, поскольку в этом случае и то и другое просто утратило бы смысл. Быть беспристрастным не означает равнодушия к справедливости. Это означает безразличие ко всему остальному. Вот почему безразличие, как это ни парадоксально, обретает ценность только при условии различия в подходах. Иногда оно даже превращается в добродетель. Умение хранить равнодушие к посредственности и преходящим ценностям свидетельствует не о нигилизме, а о величии духа.

Безрассудство (T'em'erit'e)

Смелость, несопоставимая с масштабом опасности. Безрассудный человек рискует без меры ради достижения цели, которая того не стоит. Это не столько избыток отваги, сколько нехватка благоразумия.

Безумие (Folie)

«Безумец утратил все, – отмечал один психиатр, – кроме разума». Но разум безумца работает впустую – он сошел с рельс реальной действительности. Скажем, параноидальный бред может служить образцом последовательности (не случайно Фрейд сравнивал философские системы с особенно интересными плодами размышлений параноиков), однако он никогда не открывается миру, а всегда замкнут на себе. Философия должна извлечь из этого урок. Мысль способна избежать безумия только внешним путем, т. е. через реальную действительность или мысли других. То, что истинно лишь для тебя одного, не является истиной.

Безусловное (Inconditionnel)

Один из моих сыновей, ему было тогда лет семь или восемь, как-то задал мне такой вопрос:

«Скажи, что такое я должен натворить, чтобы ты перестал меня любить?» Я не смог найти ответа на этот вопрос, вернее говоря, просто сказал: «Ничего». Что меня самого немало удивило. Тогда же я впервые осознал, что такое безусловная любовь. Признаюсь также, что чувство это я испытываю только по отношению к своим детям. Но оно научило меня понимать любовь лучше, чем все прочитанные книги.

Безусловным является то, что не зависит ни от каких условий, но не в теоретическом, а в практическом или эмоциональном плане. Безусловно то, что с абсолютной непреложностью диктуют нам сердце и воля, но не потому, что это непреложное ничем не обусловлено (наши дети, увы, зависят от множества условий!), а потому, что иначе мы не смогли бы жить. Я называю это практическим абсолютом, понимая под ним то, к чему мы стремимся, и то, что мы любим не рассуждая и помимо всяких условий (пользуясь современным лексиконом, можно сказать: это то, по поводу чего никакой торг неуместен). В случае необходимости мы готовы пожертвовать ради этого всем остальным (во всяком случае, всем тем, что не является для нас столь же безусловным).