Философский словарь

Касающийся места (topoi), в частности – общего места (в значении, лишенном уничижительного оттенка; именно таков смысл «Топик» Аристотеля – одного из шести трактатов о логике, или «Органона» – сочинения, посвященного общим местам диалектического спора). В подобном значении слово «топика» теперь употребляется только в историческом контексте. В современном смысле слова топика – это род схемы, вернее, схематической модели, предназначенной для пространственного изображения того, что не существует либо существует вне пространственного измерения. Альтюссер употреблял слово «топика», анализируя работы Маркса (говоря о различии между инфраструктурой и суперструктурой, а также о разных уровнях той и другой), а также мои собственные работы о четырех порядках (Различение порядков), которые, на мой взгляд, структурируют социальную жизнь. Однако наиболее часто словом «топика» пользуются психоаналитики. Действительно, еще Фрейд предложил, с интервалом примерно в 20 лет, две различные модели осмысления различных «мест» психического аппарата. В первую топику входят сознание, предсознание и бессознательное; во вторую, которая не накладывается на первую, но и не рассматривается как полностью несовместимая с ней, – «Оно», «Я» и «Сверх-Я». Первая топика в основном описательна; вторая больше направлена на объяснение явления.

Тоталитаризм (Totalitarisme)

Полная власть (партии или государства) над обществом; современная бюрократическая форма тирании. Тоталитаризм представляет собой политическую систему, внутри которой вся власть реально принадлежит одному какому-нибудь клану, и этот клан навязывает всему обществу свою идеологию, свою организацию и выдвигает своих людей. Тоталитаризм обычно властвует от имени добра и истины, но правит он с опорой на ложь и страх.

Слово «тоталитаризм» появилось в 1920-е годы и с тех пор используется в основном для обозначения того общего, что объединяет фашистский и коммунистический режимы. Для тоталитаризма характерны массовая партия, государственная идеология, абсолютный контроль над средствами информации и пропаганды, уничтожение личных свобод, отсутствие подлинного разделения властей, установление полицейского режима, внушающего страх и имеющего логическое продолжение в виде лагерей. Бесспорное сходство этих черт вместе с тем не означает, что оба режима полностью тождественны, равно как и различия между ними, столь же бесспорные, не отменяют объективного сходства. Можно ли сравнивать нацизм и сталинизм? Разумеется, можно, поскольку они обладают рядом общих черт, тем более что прийти к выводу об их несходстве можно только после того, как это сравнение будет проведено. Тождественны ли нацизм и сталинизм? Разумеется, нет, поскольку в противном случае мы перестали бы их различать и ни о каком сравнении уже не могло бы идти и речи. Из чего вытекает, что спор о сходстве и различии между нацизмом и сталинизмом может длиться вечно.

Сходство между тем и другим имеет объективный характер и в основном касается организационных черт; различия субъективны и лежат в плоскости идеологии. Обе системы примерно в равной мере самоутверждаются в качестве единственно верных, однако отталкиваются от противоположных идеологических установок. Это, конечно, не значит, что одна из систем творила зло во имя зла, а вторая хоть и тоже творила зло, но все-таки во имя добра, а то и вовсе по случайности или в результате искреннего заблуждения, – рассуждать подобным образом могут только очень наивные люди. Для нациста нацизм – благо, а путь к любому тоталитарному аду, будь он правым или левым, как метко сказал Тодоров (230), всегда вымощен благими намерениями. Две упомянутые системы противостоят друг другу не как добро противостоит злу, а как две противоположные концепции добра, каждая из которых логически упирается в одно из параллельных проявлений зла. Одна пытается установить власть одной расы или одного народа над всем прочими расами и народами. Другая – власть одного класса над всеми прочими классами, попутно изничтожив их все, так что в конце концов останется единое человечество – счастливое и свободное. Идейной основой первой служит биологизм, иерархия и воинственность; идейной основой второй – историзм, эгалитаризм и универсализм. Поэтому коммунизм выглядит привлекательнее нацизма и легче вводит в заблуждение (разрыв между словами и делами при коммунизме больше, чем при нацизме). Может быть, поэтому он более опасен. Во всяком случае, такие мысли приходят в голову после того, как нацизм удалось победить силой. Победить коммунизм способны только усталость, бессилие и нелепость – то есть он несет гибель сам себе.

Тот Же (Méme)