Философский словарь

В каждом отдельном случае я отнюдь не стремился привести все возможные значения того или иного слова, даже закрепившиеся в философском лексиконе, как не страшился иногда отойти от его наиболее распространенного смысла. Каждый философ – сам хозяин своим определениям. Об этом напоминает нам Спиноза. «Мне известно, что в повседневной речи эти слова имеют другой смысл, – пишет он в “Этике”, – но я видел свою задачу не в том, чтобы объяснить смысл слов, а в том, чтобы объяснить природу вещей, используя для их наименования вокабулы, привычный смысл которых не так уж далек от понимаемого мною». Того же самого хотелось достичь и мне, и потому-то и появилась эта книга. Философский словарь – не то же самое, что обычный словарь, его законы диктует не употребление, а мысль. Но разве не всякая философская мысль – единственная в своем роде? Однако, чтобы быть понятой другими, она не должна слишком далеко удаляться от общепринятых значений. Это двоякое ограничение довлело надо мной во все время работы. Ни один язык, как я уже отмечал, не способен мыслить сам по себе, но человек мыслит только в рамках уже существующего языка, сложившегося задолго до его появления, языка, который он не властен переделать на собственный вкус. Я с недоверием отношусь к неологизмам, считая этот путь слишком легким, слишком исполненным тщеславия и редко приводящим к цели. Что касается варваризмов, даже сознательных, то они и вовсе внушают мне ужас. Куда лучше, как мог бы сказать Малларме, вкладывать подлинный смысл в слова своего племени.

Но какие именно слова? Не столько из вызова, сколько из своего рода озорства я решил повторить большую часть 118 словарных статей, фигурирующих в «Философском словаре» Вольтера (издания 1769 г. и за исключением имен собственных), а также почти все из 264 терминов, составивших «Суждения» Алена. Остальное требовало отбора, а любой отбор в этой области субъективен. Я отдал предпочтение собственно философскому словарю, что, на мой взгляд, нормально, впрочем не замыкаясь в узкие рамки философии. Ни одно слово само по себе не является носителем философского смысла – все зависит от того места, которое отводит ему то или иное учение. Обычный язык лучше жаргона, разумеется, при условии, что обычного языка достаточно для выражения нужной мысли.