Философы от мира сего

Конечно, стоит отметить, что Шумпетер писал о долгосрочном периоде, тогда как мы критикуем его в рамках краткосрочного периода. Возрождение может оказаться лишь временным, и на смену ему придет капитализм с элементами мягкого социализма. Вероятно, рано или поздно бюрократизация возьмет верх над стремлением к господству над соперниками, и огромные транснациональные корпорации, объединившись в своеобразный картель, разделят мир на частные королевства – так, как это делали сто лет назад, в эпоху империализма.

Да, это всего лишь домыслы, но ведь и Шумпетерова картина мира – тоже домысел: рисуя один из возможных капитализмов, он совершенно не пытается убедить нас в его единственности. Да, предложенный им сценарий очень поучителен, но он не вытекает из развития системы с такой же неопровержимостью, как, например, доктрины Смита, Рикардо или Маркса. Все дело в том, что прогноз Шумпетера по сути своей вовсе не является прогнозом экономическим. Скорее мы имеем дело с набором зачастую крайне остроумных утверждений относительно социальных и политических феноменов, справедливость которых нельзя доказать с той же надежностью, что позволила Смиту и Марксу построить свои внушительные теории. Зловещую роль в судьбе капитализма у Шумпетера играет разочарованный системой интеллектуал, но он вовсе не подчиняется императиву, гнавшему вперед капиталиста-накопителя или суетящегося купца; бизнесмен, решающий, что игра не стоит свеч, делает это под давлением культурных, а не экономических факторов. Да и разве сам Шумпетер, довольный собой, не заключил, что экономических процессов самих по себе недостаточно, чтобы сделать вывод о дальнейшем направлении развития системы?

Следовательно, его наследие нельзя оценивать по тем же критериям, что работы других философов от мира сего. Его предсказания касаются не столько экономики, сколько общества в целом, он размышляет о том, в каком направлении могут подуть ветры культурных перемен. Благодаря своим аристократическим замашкам, свойственной настоящему ученому надменности и печальному опыту в реальной политике и предпринимательстве Шумпетер, по всей видимости, был способен выносить более взвешенные суждения, чем Кейнс, добивавшийся успеха слишком легко, и Маркс, который был воплощением неудачника. Жаль только, что в жертву острой как бритва наблюдательности была принесена строгая экономическая логика, служившая столь мощной опорой для взглядов мыслителей прошлого.

Последствия выводов Шумпетера в высшей степени тревожны, причем не только для капитализма, но и для всей экономики. Не стоит ли считать главной заслугой великих экономистов минувших эпох способность определять направление движения системы? Вообще говоря, не построена ли вся экономическая наука на возможности мало-мальски четкого предсказания грядущих событий? Согласно Шумпетеру, теперь все это в прошлом – каковы бы ни были провидческие способности экономической науки, они не имеют никакого значения. Так ли это? Мы рассмотрим этот важнейший вопрос в последней главе. А пока нам есть что добавить к рассказу об этом идеалисте. Впереди последний поворот сюжета, и он сулит нам нечто куда большее, чем просто штрих к биографии Шумпетера.

Давайте вновь вспомним о центральном противоречии в шумпетеровской интерпретации капитализма. Мы легко найдем его в «Теории экономического развития» – речь идет об описании системы как, с одной стороны, статичного, инертного, неизменного «кругооборота доходов», а с другой – конструкции, подверженной воздействию того, что потом назовут «ветром творческого разрушения». Почему Шумпетер позволил себе нарисовать настолько богатый противоречиями портрет системы? Какой смысл говорить о неизменном кругообороте доходов как квинтэссенции той самой системы, что характеризуется непрерывным процессом изменения?

Объяснение самого Шумпетера хорошо известно: кругооборот позволяет нам по достоинству оценить роль предпринимательства как не только движущей силы капитализма, но и единственного источника прибылей. Существует и другое понимание странного сочетания покоя и изменения. Шумпетеровские предприниматели, как мы помним, не происходят из какого-либо конкретного класса – они просто лучше других знают, что такое инновации. А значит, капиталистическое «развитие», по существу, не является неотъемлемым свойством капитализма. А вот приведение системы в движение некапиталистической элитой еще как является!

Очевидно, сам Шумпетер был высокого мнения об историческом значении «элит» – малочисленных групп необычайно одаренных людей. Давайте обратимся к его собственным строкам из «Теории экономического развития», в которых он рассматривает музыкальный дар: