Филосовский дневник маньяка-убийцы, жившего в средние века

Что до пиратов, то в отсутствие берегов нет Вечности, пусть даже он и сказал так - что дальше? Потому и не в силах убийца удержать этих слез.

Цветение одной только розы - большее утешение в круговерти человеческой жизни. Лишь потому убийца выдерживает: он не полетит к неизвестному. Что-то внутри у него всегда будет препятствием для прыжка, будет удерживать его от прыжка. Мягко - и безжалостно. Уподобляясь той чашечке цветка, что и в разгаре лета не теряет своей изумрудности. Она - удерживается. Потому что цветам не взлететь.

Пират! Слышал ли ты Повесть о горе Хибари? Повесть о кормилице принцессы, что притворилась безумной и бродила по Горе Поющих Жаворонков, продавая цветы? Давай торговать цветами, Пират? Давай притворимся для этого помешанными...

...месяца ...числа

УБИВАЮ ЧАХОТОЧНОГО БОЛЬНОГО

Эти ребра, похожие на крабьи конечности, этот мозг, зеленый, как водоросли; эти хрящевидные уши, подобные внутренностям грецких орехов, - их я уже давно ненавидел. Но сейчас все это только смешит меня. Какая умора... Какое свободное чувство!..

Это его: "Твоя взяла!.."

Их житейская мудрость эпохи мрака.

И в этом человек первобытный - несомненно, самый цивилизованный. Полдень - копия ночи.

(Потомок "полночной аристократии" понимал изящество Смерти. Для них быть убитым было даже почетно.)

Жизнь таким способом, подобно отливу уползающей по прибрежным дюнам волны, прежде казалась ярче. Ныне - перламутр облупился. Неужто не было хотя бы одного, кто тогда увидал бы средь ночи глубокой, что в неведомую эпоху зажжется свет, совсем не похожий на день?

Чтобы познать красоту бездействия, необходимо великодушие властителя.

Умиравшие сегуны Муромати сражались с ночью, подобной рисункам на лаке; и засыпали - в бездействии, схожем все с теми же лаковыми миниатюрами.

Но поток - всегда в напряжении, а это и есть бездействие. Смочь заметить постоянно сокрытые в природе свет и тень...

Здесь - и желание бросить, оставить тело свое, уподобившись перелетным птицам: желание - великодушно, но не различимо без нашей тоски.

Не было ли человека, сказавшего так когда-то?

Когда весенняя пташка, на балкон опустившись, поет меж веток цветущей сакуры; когда движение облаков становится чуть беспокойнее, чем всегда...

Приходит лето, и облака догорают спокойно; а немного спустя - и осень, вовремя попридержавшая свое изобилие...

Надевая доспехи, сберегают себя от ран; но - лишь благодаря доспехам. Не было ли хоть одного, пробормотавшего это когда-то для самого себя?

Что ж: убийца, пожалуй, споет.

Вы - трусы. Вы - трусы. Вы - трусы. Вас - зовут храбрецами. ...месяца ...числа И я мог бы научить, что когда убийцу не понимают, он умирает. Но даже в самых пучинах той чащи непонимания поют птицы и расцветают цветы. Озабоченность целью - это уже одно из слабых мест. Сознание - это уже одно из слабых мест. Чтобы сделать мою грацию совершенной, чтоб избавить меня от мельчайшей из ненавидимых в себе слабостей, - этим слабостям и несовершенству неразборчивую молитву повелит прокричать Убийце его новое Утро, которое он обретет.