Филумана

Ответ он и так прекрасно знал – не зря же пытался прикрыть от моего внимания смертоносный выстрел Кавустова. Выстрел, который был запланирован на тот случай, если не выйдет номер с волхвом. Выстрел, ради которого Георгу, как я отчетливо видела в кутерьме его мысленных образов, позволили пробраться в царов кремль, помогли выбрать место и время покушения на меня, оказаться незамеченным на крыше палат прямо напротив покоев. Образ цара не фигурировал в голове Георга – разумеется, все было обставлено через доверенных лиц. Но Георг в Вышеградском кремле и пальцем бы не смог пошевельнуть без высочайшей царовой поддержки. Того самого цара, который всегда все про всех знает.

Я не стала дожидаться развязки этой комедии. Перекрывая растерянное блеяние Кавустова, который до сих пор не мог понять, почему проклятая княгиня все еще жива, а его схватили, я громко и четко объявила:

– Лыцар Георг Кавустов! Я не выйду за вас замуж! И, повернувшись к трону, добавила:

– Ваша царова милость дает мне право вернуть себе все земли и всю власть моего отца. Надеюсь, я больше никогда не увижу этого Кавустова. Очень надеюсь, ваше царово величие. Иначе мне его придется убить, и у вас станет на одну действуюшую лыцарову гривну меньше. Вы же не хотите таким образом оборвать еще один гривноносный род?

И, отвесив поясной поклон, я максимально покорным голосом завершила:

– Всегда счастлива служить вашему царову величию!

* * *

Повернувшись к окну, я прислушалась. Кажется, начинался дождь. Первый дождь за то время, что я нахожусь в этом мире.

Неделя после венчания, о которой мы договорились с Михаилом, плавно перетекла в медовый месяц. Потом во второй. И я почувствовала, что с каждым днем мне все труднее представить наше с Михаилом расставание.

Потому я, собрав всю силу воли, объявила со всей решительностью: надо идти! Мама заждалась!

Я была неумолима и строга. Михаил только что вышел, понурив голову, чтобы отдать необходимые распоряжения, – ведь еще надо было снять жестяной лист с калитки между мирами. До сих пор мы не прикасались к этой преграде, установленной злокозненным Кавустовым, но теперь, когда решено, что уже завтра я отправлюсь в обратную дорогу…

Хотелось бы, конечно, чтобы и Михаил попал в мой мир. Познакомился с мамой, своими глазами увидел чудеса техники XXI века – да только вряд ли такое удастся. Хорошо б хоть меня калитка назад пустила! А то, не дай бог, сбудется предупреждение Каллистрата об улице с односторонним движением…

Ладно, не будем о грустном. Мы с Михаилом все продумали. Хватит уже этому миру пребывать в состоянии спячки, постепенно переходящей в умирание.

Здесь неэффективны металлы? Человечество в моем мире изобрело массу всякой всячины, заменяющей металлы! Пластмасса, другие полимеры, сверхтвердое стекло, в конце концов! Есть где разгуляться.

Моей главной задачей —там, у себя, – будет набрать побольше всяких энциклопедий, справочников, технических пособий, образцов искусственных материалов. А уже здесь, на месте, мы с Михаилом подключим Каллистрата и разберем, что пригодится, а что – нет.

Кому, в конце концов, этот мир должен принадлежать? Нам, людям? Или нечисти? Или кому-то третьему? Вопросы теоретические. Сколько научно-исследовательских институтов должно работать, чтобы дать на них внятный ответ? А я… Что могу я? Попытаться. Попробовать хоть чуть-чуть улучшить жизнь людей в этом, чужом для нас, мире, продуваемом злым ветром неизвестных физических констант…

В зеленом сумраке парка по листьям мерно постукивал дождик. Даже через стекло одуряюще пахли мокрые фиалки. Птицы смолкли, только издалека неслось одинокое монотонное кукование.

Я распахнула окно, вдохнула сырой воздух и вдруг почувствовала, что не такой уж он и чужой нам этот мир, в который меня занесло… И совершенно неожиданно для себя улыбнулась в темноту.

Книга вторая ИЗНАНКА ФИЛУМАНЫ

Часть 1 ВСЕ РВЕТСЯ

– Прогулка номер два, – сообщила я Филумане и легонько погладила ее, теплую, шелковистую, двумя пальцами.

– Нумер два? – озадаченно переспросил Михаил.

– Первую она уже совершала на шее у моего родителя, князя Шатрова, – пояснила я. И шагнула через порог женской половины теремов..

Парк окатил меня радужным облаком брызг, слетевших с листвы под порывом игривого ветерка. Я охнула от неожиданности. И тут же рассмеялась, опираясь на руку Михаила, галантно предложенную мне. Я тут просветила его насчет кое-каких знаков внимания мужчин к женщинам, принятых в моем мире, и он со всей серьезностью старался их оказывать.

Ануфрий – новый слуга Михаила – вздрогнул от моего веселого хохота, Варька, заменившая незабвенную Лизавету, поперхнулась своими жалостливыми поскуливаниями, которые она тянула уже минут десять, и ее заплаканные глаза с любопытством блеснули над мокрым от слез платком.

И правильно, давно пора перестать отпевать меня. Я всего-навсего собралась на побывку домой, к маме, и ни с кем не собираюсь прощаться на век!

Широко улыбнувшись утреннему солнцу, дробящемуся мириадами искорок в каплях парковой листвы, я громко продекламировала: