Фимбулвинтер. Пленники бирюзы

Дома бота можно было отключить, перепрограммировать, на самую новую модель достаточно лишь прикрикнуть, чтобы добиться желаемого, но здешние жили своей жизнью!

Впрочем, Долл устала настолько, что заснула, несмотря на писки и возню. Уснули, желая отдохнуть перед вылетом, и другие члены экипажа. Один лишь Нэрвин не ложился. Убаюкав сына и собрав вещи, он шагнул в лифт и через миг вышел в ночь.

– Малыш мой, – напевал он, – разве для того мы с тобой летели к новой жизни, чтобы сразу же вернуться к старой? Горы лучше астероида. Мы построим там маленькую хижину. Нам не будут докучать люди. Рухнет оболочка? Пускай. Планета-то останется. И горы останутся. А Строители добрые. Они горы построили. Долл говорит – надо чувствовать. Я чувствую, что тебя ждёт лучшая жизнь. Но разве возможна она там, откуда мы прилетели?

Рассуждая так, он поднимался всё выше и выше.

– Стой! – раздалось вдруг сзади.

Нэрвин обернулся. За ним бежал Сакс Ю.

– Ты чего? – заволновался гермафродит. – Почему не спишь?

– Нэрвин, не дури! Как ты собираешься растить ребёнка в горах, в дикой природе, один-одинёшенек? Помнишь историю Марсилуны Фокс? Когда она с кавалером на необитаемую планету сбежала. И чем всё закончилось? А там было два взрослых человека!

– Так ты пришёл забрать у меня малыша? – произнёс Нэрвин и тут же завопил: – Не отдам!!!

И помчался вверх по горной тропе.

– Стой, глупый. Ничего я не забираю. Я тебя спасти хочу.

– Не нужно меня спасать! Себя спасайте от того кошмара, в который собрались возвращаться! А меня не троньте!

– Стой! Нэрвин, стой!

Нэрвин нёсся, не разбирая дороги. Убегал от прошлого, от людей, желавших отобрать его ребёнка, от самого себя бежал… И не заметил в темноте, как тропа оборвалась в ущелье. Создатели гор копировали их с потрясающей точностью. Нэрвин полетел вниз, прижимая к себе ребёнка. Малыш проснулся и заплакал.

– Сакс! Помоги, Сакс! – закричал Нэрвин, перекрикивая плач сына и пересиливая жуткую боль.

Позвоночник, кажется, сломан. До медбокса Сакс его не дотащит, даже если сильно захочет, а вот ребёнка вытащить сумеет.

Комья земли полетели в лицо гермафродиту, но он этого не почувствовал. Когда Сакс спустился на дно ущелья, Нэрвин был уже мёртв. Сакс взял на руки Реми-Виаля – вроде бы не пострадал и даже плакать перестал. И как выбираться? Склон, по которому они спустились, почти отвесный. Сакс пошёл по дну ущелья: где-то должен быть более удобный подъём. А тело Нэрвина придётся оставить здесь. И зачем, зачем этот дурак полез в горы? Сакс усилием воли заставил себя успокоиться и продолжить путь. Примерно через полчаса подъём действительно нашёлся – пологий, покрытый мхом. Сакс легко взбежал на его середину, и вдруг… что-то обожгло ногу. Он упал на бок, силясь не уронить ребёнка. Мелкая юркая тварючка, напоминающая древнюю земную ящерицу, удирала от него по мху. Откуда? Кусается, тварь, больно! И, кажется, ядовита. Слабость разлилась по телу. Ползти! Вперёд, Реми-Виаля нужно вытащить отсюда. Темнеет в глазах. Ползти! Ох. Вот и вершина ущелья. Встать на ноги. А в какой стороне транспорт-кабина? В той? Или в этой? Темнеет в глазах…

Долл никак не могла проснуться. Ещё бы! Заботливый бот на всякий случай вколол ей, уже заснувшей, снотворное. Долл чувствовала, что случилась беда, Марси эту беду видела. Но достучаться до Воули в городе, да ещё и сквозь непробудный сон…

«Долл. Долли, проснись же!»

Услышала наконец. С огромным трудом разлепила веки.

«Вставай же. Вставай, Долли. И других разбуди».

«М-марси… Мне кажется…»

«Правильно кажется. Бегите в горы!»

«Нэрвин?»

«Его не спасёте. А Сакса с ребёнком – ещё можно».

Долл наконец встала. Натянула на себя первое, что попалось под руку, и помчалась к лифту, на ходу бросая срочные сообщения на коммутаторы друзей. В коридоре ползал бот.

– Пациент не в конец здоров, – отчеканил он, подкатившись к Воули.

– С дороги, железяка! Пациенту нужен горный воздух.

– Горы, – проскрипел ей вслед бот. – Это быть наша ошибка.

Долл вывалилась из кабинки, помчалась по склону. Бежала по наитию. А потом услышала плач ребёнка. И вот Сакс вышел ей навстречу. Он брёл, хватаясь одной рукой за кусты и деревья, а другой прижимая к себе плачущего Реми-Виаля. Заметив Долл, упал на колени. Девушка бросилась к нему.

– Сакс!

– Возьми его. Унеси.

– Держись! – Она взяла мальчонку, присела рядом с другом. – Сейчас придут остальные. Держись, Сакс.

– Обещай, что научишь его играть на саксофоне. Он теперь и мой сын тоже. Обещай. Когда прилетите назад.

– Научу. Но ты полетишь с нами.

– Улетайте отсюда. И не оглядывайтесь. Высшая – не для людей.

– Сакс!

Он лёг на землю, склонил голову, будто заснул. Тонкая струйка слюны вытекла изо рта.

– Сакс, пожалуйста, не надо! Пожалуйста…

– Куда нам идти?

Друзья стояли на развилке горной дороги.

– Тысяча проклятий! Они где угодно могут быть. И Долл не могла подождать десять минут.

– Ты бы ещё дольше просыпался.

– Коммуникаторы не работают.

– Тысяча…

– Может, нам разделиться?

– Смотрите!