Фимбулвинтер. Пленники бирюзы

Шире губы, и фирменный жест. Айна почувствовала лёгкую дрожь. Слабые электротоки от прямого стрима возбуждают.

«Реклама тридцать», – голос в наушнике. Выдохнуть, улыбнуться Рубрандту.

– Гут, вы готовы? Скоро включаемся.

– Мне есть, что им сказать, – высокомерно скривил губы художник.

Бледное личико, хохолок падает на глаза, куцая бородёнка соперничает с выдающимся кадыком. Айрилл хорошо понимает оператора – эту птицу красиво не покажешь.

– И вновь с вами Радужный канал! Спите с нами, ведь сон – это жизнь!

«Восемьсот восемьдесят четыре», – музыкальная заставка длится ровно эту фразу.

– Сегодня мы посвятим шоу высокому искусству. У нас в студии гость. Его образы впечатляют критиков и ценителей искусства. Его арты стали шедеврами современного визуала. Его наперебой приглашают крупнейшие выставочные компании, но сегодня он здесь, в студии Радужного канала. Блестящий визуал-артер, действительный член общества артвангардистов и дримэстетов – Гут Рубрандт! Здравствуйте, Гут! Как настроение?

– Спасибо-спасибо, Айрилл. Вы с таким воодушевлением представили, даже загордился как-то.

– И есть чем, Гут! Есть чем, и сегодня наши снители это увидят.

Голову ближе к плечу, брови вверх и улыбаться, улыбаться гусю этому. Вот, он уже тает. Ты его съешь, Айна, и не таких ела.

– В начале шоу давайте посмотрим несколько ваших работ. С чего начнём, Гут?

– Мы тут с вами «Я, Феникс» обсудить успели? Вот с него…

«Ой, мама. Сейчас куча народа выпрыгнет!»

– Возражу вам, дорогой Гут! Такое примечательное блюдо стоит оставить на десерт. Как насчёт вашей подборки для галереи Сан-Венаделло?

– Я весь ваш, Айрилл. Давайте её…

«Вот и чудненько. А там, глядишь, к этому Фениксу, снители проснутся без нашего кошмарика, и рейтинг не упадёт».

Задник расцветился красками, Айна и Рубрандт оказались в грандиозном мыльном пузыре, покрытом спиралями и завихрениями. Из тёмных пятен выныривали силуэты, распадались искрами, прорастали цветами, схлопывались у головы, перетекали горячим льдом и растворялись в зыбком удушливом тумане.

– Невероятное зрелище. Напоминаю, с нами Гут Рубрандт и его фантасмагории. Скажите, Гут, что вас вдохновило на эту серию?

– Я хотел показать работу мысли. Мы так мыслим – перетекающими несформированными образами. Сложно поверить, правда? Вербальное общество мучительно, ему необходим прорыв. Я его готовлю.

– Переводя мысли в визуальную форму?

– Это не форма, это поток, хаос.

Айрилл приложила руку к подбородку, изображая задумчивость. В интеркаталоге появилась спасительная подсказка.

– Поток? Кажется, понимаю, в чём тонкость. Эту коллекцию всегда показывают только в вашем присутствии. Поделитесь со зрителем секретом? – и улыбайся, улыбайся ты ему. Даже такому, как Гут, надо улыбаться.

– Никакого секрета, тем более для гипно-ТВ. Этот поток взят из моей гениальной головы примерно таким же стримером. Затем я его обработал по всем законам дримэстетики, сделал разветвления – и вуаля! Мёртвая статика превращается в моём присутствии в динамику! Я направляю развитие образа.

– Грандиозная технология.

– Стримером начали, стримером и закончили. Круг замкнулся, как видите.

– И по этому поводу давайте посмотрим коллекцию арта «Уроборос».

Рубрандт окончательно растаял. Надо узнать, кто из девчонок готовил сегодняшние бэки, и подарить бутылку вермута. Гусь попался в силки, транслирует полнейшее удовлетворение, а работает артер как хорошая станция.

У снителей будет положительное, хотя и немного суматошное утреннее впечатление.

Айна переждала очередной атомный взрыв неуёмной фантазии и рискнула спросить:

– Гут, вы пользуетесь в основном языком абстракций…

– Только им! – перебил её артер. – Стабильная форма безвкусна. Она безнадёжно устарела. Мы живём в эру безграничного полёта, которому чужды и непонятны условия творчества сто-, двухсотлетней давности.

– Я недавно была в Королевском саду и его форма мне понравилась, – притворно смутилась Айрилл. – Вы так не находите?

– Фарс и профанация. Всё это восхищение природой, садовничество и скульптурничество – тяжкий груз нашей культуры. От него надо избавляться. Мир изменился, надо это признать. Ретрограды пусть тащат вас в парки с фонтанчиками и скульптурками. Артвангард даёт людям чистое незамутнённое искусство, эйфорию переживаний.

– А сейчас мы посмотрим обзор ваших недавних выставок. Оставайтесь с нами, будем говорить об искусстве!

«Реклама шестьдесят».

– Гут, можете отдохнуть, сейчас пойдёт блок светской трепотни, потом с вами продолжим.

– Вы считаете, что меня можно заменить какими-то певичками?

– Я – нет. Но босс ругаться будет, – Айна потупилась.

Рубрандт пожевал губами, решил, что девочка не виновата, и отправился допекать продюсера.