Фина

Наконец, тетя достала противень с пирогом из духовки и, надев толстые рукавицы, переставила кастрюлю с готовым вареньем на соседний столик. Кухня у тети большая, даже больше, чем наша, а наша кухня, по правде сказать, больше, чем кухня моей подруги Монойки. Целых пять столов уместилось на этой кухне. Не веря своим глазам, я каждый раз рассматривала и понимала, что лишний стол здесь не найдется. Основной стол значился для приема пищи. За ним сидела я, подперев подбородок двумя руками. Волосы я перекинула через плечо и тихонько поглаживала их. Стол второй и третий надобились для приготовления блюд и резки овощей и фруктов, рубки мяса. Четвертый стол как аксессуар – на нем стояли цветы и кактусы, поделки из глины и корзиночки с гербариями. На пятом столе тетя держала часто используемые варенья, грибы и листья ягод. Еще мед стоял – банка на банке. Что было в шкафах, которые, словно картины в музее живописи были развешаны вдоль и поперек стен кухни – оставалось загадкой. Не часто я посещала тетю Клорьянту, но видела, как из одного такого шкафа она однажды достала длинную банку с тянущейся пастой – мне так показалось.

– А вот и пирог, – сказала тетя Клорьянта, разгибая спину и поворачиваясь ко мне передом. Сняв испачканный зеленый фартук, с заплаткой на правом боку, тетя взяла нож в руки и стала нарезать его на ровные квадраты.

– Как успехи в школе? – поинтересовалась тетя, придав своему лицу явно заинтересованный вид.

Я невольно подняла брови и начала вспоминать последнюю учебную неделю.

– Вчера получила четверку по геометрии.

Тетя сделал ртом букву «о» и переспросила:

– Четверку?

Затем продолжила:

– Ведь ты хорошистка, или, даже отличница? Почему четверку? Мама с папой знают?

– Они сегодня уехали отдыхать, – ответила я.

Тетя повернула голову в мою сторону.

– Вот те на! И надолго?

– Сказали, что приедут восьмого числа.

Повисло молчание. Слышен был только звук ломающейся корочки торта и стук настенных часов.

– Получается, что на две недели? – нарушила тишину тетя.

Я молча кивнула.

– Налей молока в чашку и ешь торт, – сказала тетя и быстро удалилась из кухни.

Глубоко вздохнув и выпустив воздух через зубы, я взяла с полки самую красивую кружку – мою любимую – белую с черным котом. Достала из холодильника кувшин и до каемки налила молока. Торт оказался неистово горяч, из-за чего я чуть не раскрошила его и еле успела подставить тарелку. «Пронесло», – промелькнуло в моей голове.

На второй кусок торта в дом постучались. Было слышно три отрывистых и громких удара. Тети по-прежнему не было. Допив молоко и слизав крошки с каемки чашки, я направилась в гостиную. Полы были на удивление холодные – не как обычно. Сев на большой диван цвета лягушки, я взяла рядом стоявшую книгу и осторожно раскрыла ее. «Лютик азиатский, – читала я про себя. – Травянистое садовое растение рода лютиковых». Перевернув страницу, я продолжила: «Красильная шелковица. Цветки мелкие, засухоустойчива, растет быстро». На третей странице меня встретил еще более чудный гербарий, но, услышав тетин голос, я закрыла книгу и вернулась на кухню.

Тетя быстро прошла мимо меня, взяла в руки нож и распорола им большой конверт. Достала из него желтый лист и какой-то кулечек.

– Наконец-то пришел мой заказ, – обмолвилась тетя. – Семена тладианта.

Заметив мое непонимающее лицо, она добавила:

– Вырастут красные огурцы.

Я пощурилась и состроила кислую мину. Перебросившись еще парой слов, я поблагодарила тетю, мы с ней крепко обнялись, так что кости затрещали, закинула банку за плечо и пошла домой. Уже вечерело, поэтому я ускорила шаг и уже через десять минут была дома. Бабушка, как я и ожидала, накинулась на банку с гостинцами и разделила варенье на две части. Первую часть унесла в погреб, а вторую поставила на стол и позвала дедушку на чай, привычно крикнув:

– Варенье на столе!

Потом взяла паузу и снова крикнула:

– Чай стынет!

Хотя никакого чая еще не было, с дальнего конца комнаты послышался шум газеты и на пороге появился дедушка Пихус. Варенье и правда оказалось вкусным. Я намазала его на кусочек батона и откусила половину.

– Смотри, не лопни, – посмеялся дедушка. – Мне тебя потом по частям собирать придется.

Наступил второй выходной день – воскресенье. Субботняя радость осталась позади, у меня был всего один праздничный день до начала новой учебной недели, поэтому, отметив на часах двенадцать утра, я не могла встать с постели – хотелось растянуть сон до бесконечности, поселиться в нем, может, на всю свою жизнь, или же остаться в нем до момента полного разочарования, чтобы контраст между явью и потусторонним миром не казался таким многообещающим.