Финальная программа. Средство от рака. Английский убийца

Плот плыл в открытом море. Ближайшая земля, Бомбей, находилась в 400 милях от этого места. В Бомбее жил великий мастер по изготовлению ситар, он был единственным человеком, знавшим о местонахождении плота. Чтобы спастись, было слишком мало шансов, если спасение вообще было возможно.

Джерри ничего не чувствовал. Он был один на один с морем. Он испытывал чувство удовлетворения, рассеянно прислушиваясь к странному голосу, вспоминая странный образ. Если так приходит смерть, то это даже довольно приятное ощущение.

— Помнишь старые времена? — услышал он голос мисс Бруннер. — Или это были новые времена? Я забыла. У меня, как всегда, проблема со временем. — Она нежно засмеялась. — Эхо.

— И больше ничего, — пробормотал Джерри.

— Но откуда эхо?

— Отовсюду.

— В Лапландии все будет по-другому. Пещеры. Огромное количество воды. Небо. Это то, от чего ты всегда будешь получать удовольствие, даже если появятся другие проблемы.

— Да.

— Простые удовольствия являются единственной реальностью?

Джерри не смог ответить.

— Какое потрясающе спокойное море. — Голос звучал все тише и тише. — Я хотела бы знать, кто мы?

— Сопротивление, — сказал ребенок, — бесполезно.

— Абсолютно, — согласился Джерри.

— Шизофрения ярче всего выразилась в учении индуизма, — заметил профессор Хира. — Христианство же есть выражение менее интересной параноидальной системы отсчета. Паранойя является на редкость героической, по крайней мере, с мифологической точки зрения.

Джерри этот спор показался скучным. Он не поддержал разговора. Вместо этого он вспомнил поцелуй.

— Тебе не по себе? Мне тоже. — Карл Глогауэр появился и исчез. Джерри перепутал его с «Флеш» Гордоном.

— Время, — послышался голос капитана Корнелиуса Бруннера, — разрушает все. — Они не увидятся еще тридцать пять лет. — Пока, Джерри.

— Я люблю тебя, — сказал Джерри.

Он с трудом приподнялся, опираясь на израненные руки.

— Я люблю вас всех.

Он взглянул на море. Солнце садилось, и вода стала ярко-красной.

— О!

Его глаза наполнились слезами. Затем его голова опять упала. Наступила ночь, и плот еще больше опустился в воду, казалось, что ничем не поддерживаемое тело плыло по поверхности. На востоке взошло огромное солнце, розовое, красное, и Джерри, приподняв голову, мельком взглянул на него. Морская вода полоскала его выгоревшие волосы, и они стали похожи на водоросли; вода обмывала его израненное тело, шевелила лохмотья его черного пальто, захлестывала его потрескавшийся рот и глаза, но Джерри, находясь в состоянии спокойствия, не замечал этого.

Немного позже он подполз к краю плота и, как ящерица, спокойно соскользнул в воду и тотчас же исчез.

Впереди предстоял долгий век.

Пролог (Заключение)

…Несмотря на их слезливое сочувствие, эгоизм в конце концов одержал верх над всем остальным, и меня опять предавали и оставляли одного. Думаю, что этот случай был последней каплей, которая переполнила чашу моего терпения. Конечно, в течение нескольких лет я не доверял никому, но потом, когда появилась Моника, я опять все забыл. Я полностью доверился ей. И она, конечно, предала меня. Может, она и не хотела. Может, напряжение было слишком сильным. Ей следовало сохранить ребенка. Я не знаю, сколько я пробыл в кухне, после того, как сделал это. Вы можете сказать, что у меня помутился рассудок. Но что значит слово родина? Для чего мы платим налоги? За что мы отдаем свои жизни? Вы все ждете чего-то от своей страны, от родителей, от родственников. А они ничего вам не дают. Всем наплевать. Общество не выполняет ни одного своего обещания. Они убивают детей еще до того, как они родятся, или они медленно убивают их в течение долгих лет. Я не признаю себя виновным в предъявленном мне обвинении. Признав меня невменяемым, меня признают невиновным. Правильно, ведь я жертва. Но какое это все имеет значение? Я хочу умереть. Это единственный выход. Но вместе с тем я люблю жизнь. Я знаю, это кажется странным. Я люблю озера и леса и все остальное. Но все это сейчас кажется неестественным. Я не просил, чтобы меня рожали. Но я пытался наслаждаться жизнью, я пытался быть оптимистом и делать только добро. У меня хорошее образование, как вы знаете. Это было убийство из сострадания. Убийство, если вы хотите посмотреть на него с этой точки зрения. Я пытаюсь контролировать себя. Простите. Простите.

Морис Лескок, «Прощание»

Выстрел четвертый