Финальная программа. Средство от рака. Английский убийца

Толкование снов, «Предсказание», март 1969

Легкие

ОТКРЫТЫЙ КОСМОС: В НАЧАЛЕ ВСЕГО ВСЕ-ТАКИ БЫЛ БОЛЬШОЙ ВЗРЫВ?

Совершенно фантастические вещи открыты в космосе. Некоторые астрономы убеждены, что они обнаружили космические объекты, носящие следы катастрофических воздействий, что может указывать на первоначальный Большой Взрыв. А остаточный космический фон, обнаруженный в открытом космосе, может в действительности являться отдаленным отголоском этого события — акта взрывного творения нашей галактики, доходящий до нас в течение миллиардов лет после происшедшего события. На следующей неделе, в новой серии экспериментов, мы исследуем новые волнующие идеи, которые могут привести к полному пересмотру нашего понимания пространства и нашего места в нем.

Цветной журнал «Обсервер», 26 января 1969

1. НЛО Недружественны, от них нельзя ждать ничего хорошего, а некоторые просто опасны

Сначала было быстрое путешествие в подвал, а потом Джерри легко двигался в своих мягких шелковых одеждах коричневого, желтого и золотистого цветов под щедрым солнцем ранней осени в Лэдброук-Гроув, направляясь в Челси.

Кингс-роуд была расположена довольно далеко в стороне.

Джерри шел не спеша, наслаждаясь погожим днем, размахивая своей музыкальной тросточкой и слушая музыку, льющуюся из ее рукоятки, свернул на Элджин-Креснт, затененную большими старыми дубами, измерил всю длину Клэрендон-роуд и только после этого достиг Голланд Парк-авеню, на которой росли высокие деревья и стояли огромные пустые дома с разбитыми окнами.

Запряженная двумя маленькими лошадками, шотландскими пони, по опавшим листьям медленно катилась тележка булочника, окрашенная в красный и зеленый цвета. Худой извозчик вытянулся на своем сиденье, стараясь уловить побольше тепла от осеннего солнца, и, казалось, прислушивался к ленивому басовому гудению отдаленного самолета.

Джерри остановился и купил сдобную булочку с изюмом.

— Сегодня весьма тихий день, — сказал булочник.

— Да, неплохой, — Джерри откусил от булочки, — как поживает ваша жена?

— Ничего, терпеть можно.

— Вы уже закончили свой ежедневный обход?

— Не знаю, насколько это стоило стараний. Хлеба раскупили очень мало. Несколько эклеров, пирожные с фруктовым кремом и повидло.

— Я думаю, что сегодня вы не зря старались.

— В иные дни раскупают и того меньше.

Джерри направился в парк. Его музыкальная тросточка наигрывала мелодию «Дурак на горе».

Пока Джерри проходил по Голланд Парк, он видел нескольких играющих детей. Старик кормил голубей, павлинов и цесарок из большого свертка с арахисовыми орехами, который он держал у пояса.

Джерри остановился у Голландского дома и оглядел его белый фасад, но большой особняк, построенный в духе королевы Елизаветы, был тих, поэтому Джерри продолжил путь, пока не дошел до крикетного поля с расставленными воротами и обгоревшего остова Института здравоохранения, который выходил прямо на Кенсингтон-Хай-стрит, по которой медленно текли автомобили.

У Джерри возникло некоторое интуитивное предчувствие.

На углу Эрлс-Корт-роуд он сел в свой припаркованный здесь трансформируемый «Мэйбах-Цеппелин», сложил верхнюю часть корпуса, чтобы позволить ветерку приятно овевать его волосы, и быстро поехал в Челси, где остановился у «Пурпурного попугая», около которого он договорился о встрече со Спиро Коутрубуссисом, чтобы обсудить некоторые события прошлого, настоящего и будущего за завтраком.

Кулуары клуба были заполнены подвешенными клетками, в которых обитали говорящие птицы, канарейки, попугаи какаду, которые непрестанно взывали друг к другу сразу на нескольких языках и диалектах. Встречающий гостей клуба «Пурпурный попугай», одетый в одежды из тщательно обработанных птичьих перьев, выглядел, как вождь какого-нибудь полинезийского племени в обрядовой национальной одежде.

Встречающий улыбнулся Джерри:

— Ваш столик готов, мистер Корнелиус. Ваш друг находится в комнате Коноплянок.

Спиро Коутрубуссис одиноко сидел на стуле перед стойкой бара, внимательно рассматривая клетку, в которой нахохлились угрюмые крапивники. На его курчавых черных волосах угнездился дрозд, канарский златоцвет лежал между его прекрасно ухоженных рук.