Финальный выбор

Одна из веток соскользнула с ладони и ударила мне прямо в глаз, пробив его на слезы. Я громко выругался и согнулся, вдавливая кулак в глазницу, чтобы уменьшить боль. Глаз не открывался минуты 3. Все это время я стоял на месте, совершенно потеряв из виду окружающее пространство. Когда же я наконец выпрямился, появилось ощущение чьего-то присутствия. Я замер и, посчитав в голове до трех, резко обернулся. Серое нечто скользнуло за дерево, стараясь от меня спрятаться.

«Хорошо, он всего лишь один, и он у меня под контролем,» – успокаивал себя я. Однако поворачивая голову, я краем глаза заметил такое же движение за другими деревьями. Мне стало не по себе. Я медленно покрутился на месте. Они были повсюду. Далеко и близко, из-за больших и маленьких стволов выглядывали желтые, испуганные глаза. Они смотрели прямо на меня. Они меня боялись. Они хотели от меня избавиться…

Я затоптался, не зная, куда деться. Пальцы сдавили палку. Я начал кричать в надежде напугать дикарей. А затем и прыгать, стуча палкой по земле. Эти действия не были осознанными. В критические моменты сознание отдает пульт управления инстинктам. Казалось, дикари начали приближаться. Я заорал еще громче, срывая голос. Чтобы выжить, мне нужно было приготовиться к бою. Их было около двадцати, тридцати. Может, около сотни. Я был один.

Не знаю как, но мои ноги вдруг сорвались, и я побежал им навстречу, страшно крича и размахивая своей дубиной. Глаза передо мной прятались за стволами и исчезали. Затем появлялись дальше. Я понял, что их мне не догнать и развернулся. С другой стороны глаза стали гораздо ближе, и я побежал на них. Но точно так же они пропадали за одними деревьями и появлялись за другими. В голове промелькнула печальная мысль – из оцепления мне не вырваться.

Тем временем круг сжимался все больше и больше. Я кричал и бил по деревьям. Но им было все равно. Упрямой волной глаза наступали. Они перекрывали кислород, убивали надежду. В конце концов я почувствовал на левом плече холодную ладонь и отпустил палку.

Бледные, ледяные руки обхватили меня со всех сторон и утопили в своем мраке. Я потерял сознание…

И снова, в очередной раз я блуждал в закоулках своих воспоминаний. Теперь я был уверен, что это именно воспоминания, а не сны. Чувства в них были такими реальными, что я не мог никогда их не испытывать. Возможно, скоро мне станет известно, кто я такой и как я здесь оказался. Пока что я видел только это…

Большое серое здание с широким каменным крыльцом. Я взбежал по лестнице и оказался внутри. Там было темно, в окна едва попадал лунный свет. Внутри было очень много коридоров и дверей. Похоже на общежитие. Весь в поту, не видящий ничего от злости и горя я забежал на третий этаж. Моя комната находилась в левом крыле, почти у самого туалета. Окно в конце коридора было приоткрыто, и занавеска колыхалась под напором воздуха.

Дверь открылась без ключа, и я зашел внутрь. Там никого не было, хотя жил я явно не один: 4 кровати, множество ботинок у входа. Лихорадочно я начал копаться в своем ящике, попутно выбрасывая оттуда какие-то вещи. Я не волновался за порядок.

Наконец, найдя то, что мне нужно, я глубоко вздохнул. В моей руке была маленькая синяя коробочка. С ней я направился в ванную комнату. Слезы градом катились по моим щекам, а губы свернулись в гармошку и сильно тряслись. Открыв коробку, я достал из нее все пилюли – около десяти штук. Последний раз подумал, вытер слезы и поднес ладонь к лицу.

Так я пролежал около пятнадцати минут, пока дверь в ванную не открылась, и кто-то не начал сильно кричать.

Тогда я уснул…

Когда я открыл глаза, время опять изменилось. В этот раз лес погрузился в абсолютную тьму. Я лежал посреди какого-то поля. Небо плотно закрывали черные облака, не пропуская никакого света. Трудно было увидеть даже свои руки, не говоря уже о каких-либо опасностях поблизости.

Мне казалось, что все детали уже почти встали на свои места. Я увидел все детали моей прошлой жизни. Видимо, я попал сюда по своей воле. Видимо, в том мире не было никого, кто мог бы меня остановить. Видимо, здесь мне даже лучше, чем там.

Я уже не помнил той боли, которую испытывал перед уходом. Но раз я здесь, она была невыносимой. Либо я был недостаточно силен. Насколько большой должна быть боль, чтобы человек был готов распрощаться с миром? Ведь другого шанса у него никогда не будет. И если он хорошо это понимает, то миллион раз подумает, прежде чем принимать какие-то меры. Скорее всего, у меня было большое горе. А может быть даже не одно. Но все-таки. Что могло заставить меня так поступить?

Я поднялся с травы и отряхнул руки. Кажется, меня ждало что-то крайне неприятное. Вокруг стояла звенящая тишина. Верхушки деревьев немного выделялись на фоне темно-синего неба, поэтому создавалось впечатление, что я нахожусь в клетке. Я достал фонарь из кармана и включил его. Судя по всему, заряд на нем заканчивался.