Финансовое цунами

На жаргоне Уолл-Стрита LTCM был фондом с весьма высоким левериджем (соотношением заемных средств к собственным — прим.перев.), невероятно высоким. Одним из его инвесторов был итальянский центральный банк, столь впечатляющая была у фонда репутация. Среди крупных глобальных банков, которые вложили свои деньги в LTCM в надежде прикоснуться к успеху и огромным прибылям, были Bankers Trust, Barclays, Chase, Deutsche Bank, Union Bank of Switzerland, Salomon Smith Barney, JPMorgan, Goldman Sachs, Merrill Lynch, Cr'edit Suisse, First Boston, Morgan Stanley Dean Witter; Soci'et'e G'en'erale; Cr'edit Agricole; Paribas, Lehman Brothers. Это те самые банки, которые выйдут на сцену менее чем через десять лет спустя в самом центре кризиса секьюритизации в 2007 году.

Выступая для прессы тогда, секретарь Казначейства США Рубин заявил: "LTCM был единственным изолированным случаем, по которому было принято решение в Нью-Йоркском Федеральном Резервном Банке, что существуют возможные системные последствия его падения, и все, что они сделали, это организовали или объединили группу учреждений частного сектора, которые тогда сделали суждение о том, что в их собственных экономических интересах".

Источником трепетного отношения к LTCM была "команда мечты", которая им управляла. Исполнительным директором Фонда и его основателем был Джон Меривезер (John Meriwether), легендарный трейдер, который покинул "Саломон бразерз" после скандала из-за покупки облигаций Казначейства США. Что не повредило его репутации. На вопрос верит ли он в эффективные рынки, он когда-то скромно ответил: "Я делаю их эффективными". Среди основных акционеров фонда были два выдающихся эксперта в "науке" о рисках, Майрон Скоулз и Роберт Мертон (Myron Scholes и Robert Merton ). Скоулз и Мертон были удостоены Шведской Академией наук Нобелевской премии по экономике в 1997 году за свою работу по деривативам. LTCM также имел ослепительный набор финансовых профессоров, докторов математики и физики и других "разработчиков новых финансовых инструментов и операций", способных изобретать чрезвычайно сложные, смелые и прибыльные финансовые схемы.

Модель Блэка-Шоулза: фундаментальные недостатки и модели рисков

Был только один недостаток. Основные аксиомы рисков Шоулза и Мертона, допущений, на которых были построены все их модели, были неверными. Они были построены на песке, фундаментально и катастрофически неправильны. Их математические вариации моделей ценообразования предполагали существование Совершенных Рынков, рынков столь чрезвычайно глубоких, что действия трейдеров не смогут повлиять на цены. Они предполагали, что и рынки и игроки являлись рациональными. Реальность же предлагает нечто противоположное: рынки в корне иррациональны в долгосрочной перспективе. Но модели рисков ценообразования Блэка, Шоулза и других в течение последних двух или более десятилетий позволили банкам и финансовым учреждениям утверждать, что традиционное благоразумное кредитование стало старомодным. С подходящими вариантами страхования насчет риска можно уже не беспокоиться. Ешьте, пейте и веселитесь...

Что, конечно, игнорировало фактические рыночные условия в периоды каждой крупной биржевой паники с того момента, как модель Блэка-Шоулза была представлена на Чикагской фондовой бирже. Она игнорировала фундаментальную роль опционов и «портфельного страхования» в Крахе 1987 года, она игнорировала причины возникновения паники, которая в 1998 году утопила Long Term Capital Management, в котором и Шоулс и Мертон были партнерами. Уолл-Стрит вместе с экономистами и управляющими ФРС Гринспена в блаженном неведении игнорировали очевидность.

Финансовые рынки в отличие от религиозной догмы, преподаваемой во всех бизнес-школах десятилетиями, не столь гладко и хорошо следуют гауссовым кривым, выдаваемым ими за закон вселенной. Тот факт, что основные архитекторы современной теории финансового инжиниринга (новомодное серьезное звучащее наименование «финансовой экономики») все получили Нобелевские премии, придал ущербным моделям ауру папской непогрешимости. Всего лишь через три года после Краха 1987 года Нобелевский комитет в Швеции дал премию Гарри Марковицу и Мертону Миллеру. В 1997 году в разгар азиатского кризиса он выдал премию Роберту Мертону и Майрону Шоулзу.

С самого зарождения производных финансовых деривативов в 1980-х и вплоть до взрывного роста секьюритизации активов в последние десятилетия самый замечательный аспект использования некомпетентных моделей рисков заключается в том, что они так мало оспаривались.