Финиас Финн, Ирландский член парламента

Направляясь къ Уэстминстеру, Финіасъ весь былъ поглощенъ мыслью о лэди Лорѣ и лордѣ Чильтернѣ. Что бы означало ея дружеское съ нимъ обращеніе и какого рода тайный смыслъ заключался въ ея постоянныхъ похвалахъ мистеру Кеннеди. О комъ она имѣла лучшее мнѣніе — о Кеннеди или о немъ? Она назвала себя его менторомъ. Чувства, выраженныя этимъ словомъ, могли ли считаться для него лестными? Едвали, рѣшилъ онъ въ умѣ. Не зависѣло ли отъ него измѣнить свойство этихъ чувствъ? Въ настоящее время она любви къ нему не питала. Въ этомъ онъ себя обманывать не могъ. Однако, быть можетъ, въ его власти заставить полюбить себя. Менторъ могъ перейти къ чувствамъ болѣе нѣжнымъ. Кеннеди она любить не могла, это ему казалось несомнѣнно. Въ обращеніи ея съ Кеннеди не проглядывало ничего похожаго на любовь. Что же касалось лорда Чильтерна, то Финіасъ сдѣлаетъ все отъ него зависящее. О немъ ему извѣстно было только, что онъ игралъ и пилъ.

Глава IX. Новое министерство

Какъ въ Верхней Палатѣ, такъ и въ Нижней, удалявшіеся министры излагали въ этотъ вечеръ свой образъ дѣйствія. Въ настоящую минуту мы имѣемъ дѣло съ одной Нижнею Палатою, и потому ограничимся ея залою засѣданій тѣмъ охотнѣе, что содержаніе рѣчей, сказанныхъ въ томъ и другомъ собраніи, совершенно было одно то же. Министры, удалявшіеся отъ дѣлъ, были очень торжественны, очень учтивы и усердно выхваляли себя. Относительно учтивости надо замѣтить, что непосвященный въ принятые обычаи никакъ не могъ бы понять, отчего мистеръ Добени, разбитый наголову, выражался такъ кротко почти-что тотчасъ вслѣдъ за рѣзкими словами, произнесенными имъ, тогда какъ онъ опасался, что потерпитъ пораженіе. Онъ объявилъ своимъ членамъ-собратамъ, что его высокородный пріятель и товарищъ лордъ де-Террье счелъ нужнымъ отказаться отъ министерства. Лордъ де-Террье, вслѣдствіе большинства голосовъ противъ него въ Нижней Палатѣ, подалъ въ отставку и королева милостиво соизволила изъявить свое согласіе. Добени могъ только еще сообщить Палатѣ, что ея величество выразила желаніе принять мистера Мильдмэя на слѣдующее утро въ одиннадцать часовъ. На сколько ему было извѣстно, мистеръ Мильдмэй явится въ назначенное время къ ея величеству. Лордъ де-Террье счелъ своимъ долгомъ предложить королевѣ послать за мистеромъ Мильдмэемъ. Таково было вкратцѣ содержаніе рѣчи Добени. Остальная часть ея состояла изъ самыхъ кроткихъ, благодушныхъ и медоточивыхъ словъ, съ цѣлью показать, на сколько его партія исполнила бы все, чего могла бы ожидать страна отъ какой бы то партіи ни было, еслибъ Палата позволила ему остаться во главѣ правленія мѣсяцами двумя долѣе, и еще съ цѣлью объяснить, что его партія никогда не позволитъ себѣ отвѣчать обвиненіями на обвиненія, платить зломъ за зло, и ни въ какомъ случаѣ не станетъ подражать бурному противодѣйствію своихъ противниковъ; что партія его теперь, какъ и всегда, будетъ вести себя съ кротостью голубя и мудростью змѣи — все истины, повторяю, до того извѣстныя и единодушно сознаваемыя членами Палаты обѣихъ партій, что на нихъ не обратили почти никакого вниманія. Главный вопросъ заключался въ отставкѣ лорда де-Террье, а затѣмъ въ требованіи мистера Мильдмэя въ Уиндзоръ.

Королева потребовала къ себѣ мистера Мильдмэя по совѣту лорда де-Террье. А совсѣмъ тѣмъ лордъ де-Террье и его главный помощникъ прилагали всѣ усилія своего краснорѣчія въ-теченіе послѣднихъ трехъ дней, чтобы убѣдить своихъ соотечественниковъ, что неспособнѣе министра, какъ мистеръ Мильдмэй, еще никогда не представлялось, чтобы держать бразды правленія. Они не могли достаточно выставить его въ невыгодномъ свѣтѣ, и что-жъ? въ ту же минуту, какъ почувствовали себя не въ силахъ удержать власть за собою, они предлагаютъ королевѣ потребовать къ себѣ именно этого неспособнѣйшаго и губительнаго государственнаго человѣка! Мы, которые коротко знакомы съ методами нашихъ политиковъ, не видимъ въ этомъ ничего удивительнаго, потому что привыкли къ такимъ переворотамъ, но въ глазахъ чужеземца это вещь до крайности поразительная. Ни въ одной странѣ не встрѣтится ничего подобнаго, по-крайней-мѣрѣ не встрѣчалось до-сихъ-поръ. Нигдѣ вы не найдете такого добродушно-ожесточеннаго и вмѣстѣ наивнаго бѣга взапуски въ мірѣ политическомъ. Коноводы нашихъ двухъ партій точь-въ-точь въ такихъ же отношеніяхъ одинъ къ другому, какъ два борца во время кулачныхъ боевъ, которые колотятъ другъ друга каждые два года изъ-за пояса[4] и пяти-сотъ фунтовъ въ придачу. Только стоитъ посмотрѣть, какъ они кидаются одинъ на другого, нанося такіе удары, будто жаждутъ каждымъ изъ нихъ поразить противника, если возможно, на смерть. А между тѣмъ нѣтъ человѣка, котораго бы бирмингэмскій Бонтинъ уважалъ болѣе брайтонскаго Билля Бёрнса, и съ которымъ, бы онъ съ большимъ удовольствіемъ обсудилъ достоинства кружки эля съ примѣсью портера.