Finis Mundi. Записи радиопередач

Восточная Церковь — Православная Церковь — представляет собой совершенно уникальное явление. Хотя для многих народов, в том числе для нас, русских, именно Православие является естественной и органичной духовной средой, по целому ряду исторических причин, употребление слова «христианство» чаще всего вызывает в сознании ассоциации, имеющие отношении скорее к католичеству или протестантизму, нежели к тому, что, на самом деле, и является единственным и подлинным Христианством, главной и неискаженной передачей Благой Вести о нашем Спасении и Обожении. Православие, являясь чем-то само собой разумеющимся, первичным, остается в то же время совершенно закрытым, загадочным, подлежащим новому осознанию и новому осмыслению, новому проживанию…

Православие одновременно является для нас и самым близким, и самым далеким. Такая ситуация сложилась во многом из-за трагической гибели Восточной Римской Империи, Византии, хранительницы Православия. Константинополь, священный град христианства и столица Православной Империи был взят турками в 1453 году, и многие православные народы утратили свою политическую независимость. Такой трагический поворот судьбы поставил Церковь Западную (католичество) и Восточную в неравные условия. На Западе христианство сохранило и духовную и политическую власть. Поэтому за долгие века именно католическая церковь и романо-германский мир стал ассоциироваться с понятием христианства, и на основании Ватикана судили о сущности и духе Христовой Веры. Лишь одно исключение было из этого правила. Загадочная, дикая, северная, снежная земля, Русь, Святая Русь, которая осталась верной и православной Вере, и сохранила политическое устройство, основанное на строгих канонах христианского учения. Русь осталась один на один и с католическим Западом, и с политически бессильным и зависимым от турков Константинополем, и шире — со всем не христианским миром… До определенного времени Русь строго держалась за чистые истины Православия, но в трагический момент раскола, и позже с приходом реформатора Петра, и она отступила от заветов святых отцов, сдалась перед напором темных сил последних времен — человеческого вырождения, внешней враждебности, национальной усталости…

Конечно, Православие сохранилось, догматы и таинства продолжились, но чистый огонь Изначальной Церкви, духовная ось высокого Византийского богословия и тайнозрения, сокрылись от внешнего взгляда, стали достоянием периферийных духовных течений и сил. Иногда дело доходило до откровенного сектантства. Официальная же церковь с Петра все больше тяготела к тому, чтобы воспользоваться католическим подходом, инструментами западного христианского богословствования. Конечно, догматы и ритуалы оставались православными, изначальными, но тонкое зерно православного богословствования уступило место западным влияниям.