Финишер

Он говорил себе это каждый раз. Миф для многих, правда для тех, кто не дожил до этого, имя, которого все в глубинах преступного мира знали, что его следует опасаться. Это он? Нет, не возможно. Этот человек не был настоящим. Быть может, это просто бездомный, который все увидел и боится выйти на улицу, а может, даже полицейский под прикрытием. Ничего более.

— Убирайся, пока я не вскрыл и тебя, — крикнул мясник, радуясь, что его голос не дрожит.

Ни звука. Никакого движения. Ничего, кроме глаз, спокойно наблюдающих за ним.

Это пугало его, кастрировало, и ему это не нравилось. Он, терроризировавший и убивший более пятидесяти девушек, испытывал страх, наблюдая за силуэтом в тени, из-за чертового мифа о преступном мире.

Где-то далеко в городе в это время ночи зазвучали сирены. В ночном клубе в соседнем квартале играла музыка, двери открывались и закрывались.

А он просто слышал собственное дыхание, злясь на то, что боится, злясь на то, что чувствует охоту.

Он сделал шаг назад.

Силуэт не двигался, просто продолжал наблюдать за ним.

Просто испуганный бездомный, вот и все.

Он спрятал нож в карман и вышел из переулка, медленно проверив, не видит ли его кто-нибудь еще, и начал бежать прочь от места преступления. Но перед тем, как свернуть с квартала, параноик, как и каждый раз, оглянулся на устье переулка.

И как каждый раз, человек в темной одежде стоял в тени, прислонившись к стене, поигрывая зажигалкой, и смотрел, как он, словно трус, убегает в ночь.

Человек Тень, монстр еще большее, чем он сам.

ЧАСТЬ 1

КОРКА

Любовь смотрит не глазами, а умом, поэтому слепым и изображают крылатого купидона.

— Уильям Шекспир

18 лет назад

Зефир, 10 лет

Сломанные кости болят.

Зефир изо всех сил старалась лежать спокойно, одна в общей больничной палате. Милая медсестра только что заставила маму и папу оставить ее. Они обещали приехать утром, но им необходимо было возвращаться домой, чтобы позаботиться о ее новой сестре, Зенит. Зефир называла ее Зен. Ей было пять, она была очень красивой и тихой, но ей нравилось играть с Зефир, а Зефир уже любила ее. Она хотела домой.

Она всхлипнула, вытирая нос рукой. Было холодно, и у нее болели бока.

— Почему такая красивая девочка, как ты, плачет?

Голос пожилой женщины с кровати напротив заставил Зефир поднять покрасневшие глаза. В детском отделении больницы не было мест, так сказала медсестра ее родителям. Поэтому ее положили на две ночи к пожилой женщине. Она выглядела очень худой и больной.

— Я хочу…, — икнула Зефир, — Домой.

— Ты обязательно вернёшься домой, милая, — улыбнулась ей женщина. На вид она была ровесницей ее мамы, может, чуть старше. — Твои родители заберут тебя завтра.

Зефир кивнула. Да, ей просто нужно остаться на две ночи.

— Ваши родители тоже заберут вас?

Улыбка женщины стала грустной.

— Нет, я не поеду домой, хотя мой сын хочет меня забрать.

— Тогда почему бы вам не уехать с ним?

Зефир наклонилась в сторону, ее маленький ум отвлекся на милую женщину с трубками в руках.

Дама рассмеялась, но ее голос прервался.

— У меня не так много времени в этом мире, милая. Мне просто грустно, что я оставлю его, и никто не будет о нем заботиться.

Этого Зефир не могла понять. Ведь у всех есть семья, не так ли? У нее было так много дядей, тетей и двоюродных братьев, что она едва помнила все их имена.

— У него больше никого нет?

Женщина печально покачала головой.

Ее сердце разрывалось. У каждого должна быть семья.

Зефир спрыгнула с кровати, ее бок немного болел, и подошла к пожилой женщине, протягивая мизинец.

— Я могу быть рядом с ним. Даю слово. Как его зовут?

Женщина снова засмеялась, по ее лицу скатилась слеза, и она подцепила свой грубый мизинец мизинцем Зефир.

— Ты милое дитя.

Зефир кивнула. Ей нравилось быть милой.

— Как его зовут? — спросила она про мальчика, у которого не было семьи.

— Алессандро. Алессандро Вилланов. Альфа.

Глава 1

Зефир

Настоящие дни

Он изменял ей.

Зефир была на сто процентов — ну, может, и не на сто, она склонна преувеличивать в своих мыслях, — возможно, на девяносто процентов уверена, что, открыв дверь в маленькую дыру подвала, куда он привел ее для боя, он окажется с какой-нибудь девкой. А быть может, она и не будет девкой. Возможно, она окажется невероятно милой, но наивной девушкой, которая купилась на его красивую внешность и остроумное обаяние, не подозревая, что он состоит в отношениях с фигуристой парикмахершей. С кривоногим мастером по волосам, которой он много раз говорил, что ей нужно избавиться от части изгибов, и она станет «чертовски сексуальной, детка». Кривоногая парикмахерша, она же она, она же Зефир де ла Вега, она же самая большая идиотка на планете, вообразившая, что у нее может быть будущее с ним, когда она даже не влюблена. Но Боже, как она устала быть одинокой в двадцать восемь лет, когда все говорили ей, что она должна быть с кем-то.