Финишер

Пальцы его левой руки начали постукивать по подлокотнику, кольцо, которое она ему подарила, выглядело изящно на его грубой, большой руке.

— Не всех, нет.

— Но они все там добровольно, верно? — ей нужно быть уверенной. — Их не… принуждают или что-то в этом роде?

Она почувствовала, как он отстранился и посмотрел на нее сверху вниз.

— Откуда это?

Она рассказала ему о встрече с женщиной, чувствуя, как он снова напрягся.

Он нажал на динамик.

— Виктор. Принеси записи камер с сегодняшнего рабочего дня Зефир. Я хочу увидеть каждого клиента, который входил и выходил.

Зефир продолжала возиться с пуговицей.

— Это Синдикат, не так ли? Плохие новости.

Он не подтвердил и не опроверг.

— Девушки под АВ, — отвлек он ее, пока они ждали. — Возможно, они пришли в этот мир не по своей воле, но выбраться из него нелегко. Многие слишком привыкают к этому, боятся обычного. Многие наслаждаются деньгами, которые здесь можно заработать. И многие хотят сбежать, но не знают как.

— Ты не можешь помочь им выбраться? — спросила Зефир, искренне желая знать.

Его мир начал проникать в ее, но она все еще не понимала, как это работает.

Он беззлобно усмехнулся.

— Я не спаситель, Зефир. И будет лучше, если ты не будешь думать обо мне как о спасителе. Самое большее, что я могу дать этим девушкам это выбор: присоединиться ко мне и быть в безопасности, или оставаться в безопасности. И как только они присоединяются ко мне, они могут в любой момент уйти. Но я не хороший, моральный человек. Я могу убить тебя так же легко, как и довести до оргазма. Кровь или сперма — мои руки хорошо носят и то, и другое.

Это было, пожалуй, больше всего, что он когда-либо говорил ей за один раз, и это было трудно принять. Зефир нравилось думать, что она нравственна, но насколько это обусловлено ее воспитанием? Чувствовала бы она себя так же, если бы жила одна на улице, а не в теплой, любящей семье? Стала бы она заботиться о добре или зле, если бы целью было выживание?

Она не знала. И она должна принять того, кем он стал сейчас, а не того мальчика, которым он был когда-то, хотя его мораль всегда была искажена.

Она обняла его, и, хотя он не ответил, она почувствовала, как он слегка расслабился.

Один день за один раз.

ЧАСТЬ 2 МАНТИЯ

И в конце концов, мы все были людьми, опьяненные идеей, что любовь, только любовь, может исцелить нашу разбитость.

— Кристофер Пойндекстер

Глава 15

Зефир

В течение следующего месяца они вошли в привычный ритм.

По понедельникам и четвергам Альфа вставал рано, отправлялся на пробежку с собаками, а затем тренировался со своими людьми, пока она готовилась к работе. Она видела только Налу, которая приходила готовить, и Лию, которая приходила заботиться о доме, и собак после пробежки. Медведь, к которому она привязалась больше всего, потому что он был просто клубочком любви, нуждающимся в ласке и объятиях, обычно следовал за ней по пятам, как только она просыпалась. Бандит, которому удалось найти один из ее любимых лифчиков и сделать его своей игрушкой был угрюмым и приходил к ней, когда хотел. Барон, которому по-прежнему было наплевать на все, кроме своего сварливого хозяина, едва смотрел на нее, как бы она ни старалась привлечь его внимание.

В будние дни она ходила в салон, заканчивала свой день и шла к Альфе в Трайдент, где сидела у него на коленях, пока он обычно заканчивал звонки. Иногда приходил Гектор, они общались, и он позволял ей сидеть, никогда не убирая руки с подлокотников. Но тот факт, что он позволял ей присутствовать на своих личных встречах, вселял в нее надежду. Благодаря этому она многое узнала об этом новом Альфе.

Она узнала, что раз в неделю он встречается со своими дозорными, получая свежие новости, что его беспокоит убийца, убивающий девушек, которые хотят выйти из бизнеса, что Синдикат — организация, которая ему не нравится. Она также узнала, подслушивая его звонки и наблюдая за тем, как его люди подчиняются ему, что его одновременно уважают и боятся, что его девушки благодарны ему, что он создал для себя нечто такое, чего не видит весь остальной мир. Для посторонних он просто магнат недвижимости. Для преступного мира он человек, к которому относились очень серьезно. А она, с ее совершенно нормальным происхождением, удивлялась каждой мелочи, которую узнавала о нем.