Финита ля трагедия

– Батюшки! – повторила Марья Петровна значительно громче. – Да что же здесь происходит?

– Происходит задержание банды особо опасных рецидивистов, совершивших в нашем районе целую серию квартирных краж! – удовлетворенно проговорил старший полицейский.

– Я не рецидивистка! – воскликнула Марья Петровна. – Я пенсионерка! Я соседка, из сто пятой квартиры!

– Товарищ старший сержант, – неуверенно проговорил молодой полицейский, – вроде как она действительно не очень похожа на рецидивистку. Может быть, и правда соседка?

– Молод ты, Малинин! – сурово отозвался старший сержант. – Не разбираешься в людях! Знаешь, как уголовники умеют маскироваться? Знаменитый домушник Вася Кривоногий многие годы выдавал себя за депутата Законодательного собрания Сопрыкина, а Новохоперский Маньяк, которого искала вся полиция страны, скрывался под видом учительницы русского языка и литературы средней школы номер двести шесть и был разоблачен своими учениками, которых насторожила патологическая жестокость мнимой учительницы…

– Все-таки, может быть, на всякий случай проверим? Вдруг она правду говорит? – настаивал упорный Малинин.

– Ох, Малинин, не бывать тебе старшим сержантом! – огорчился Огурцов. – Не прислушиваешься ты к мнению старших товарищей! Оно и понятно – это ведь не на тебя натравили собаку… возможно, бешеную, – и он неодобрительно покосился на Тяпу, который спрятался за спиной хозяйки и выбирал момент для новой атаки на представителей власти.

В этот трагический момент дверь открылась, и на пороге квартиры появилась Надежда Николаевна.

– Боже мой! – воскликнула она, увидев царящий в прихожей разгром и толпящихся в ней людей. – Что здесь происходит? Паша, ты что – опять забыл отключить сигнализацию?

– Ничего я не забыл! – отозвался Павел Петрович. – Когда я пришел, полиция была уже здесь…

– Мы задержали в вашей квартире особо опасную рецидивистку, уже совершившую целую серию квартирных краж в этом районе! – с гордостью сообщил рядовой Малинин.

– А может быть, причастную и к одиннадцати кражам в Москве и Новосибирске, – добавил Огурцов, которому уже виделось внеочередное повышение, – а также ее соучастницу…

– Здравствуйте, Марья Петровна, – Надежда заметила соседку, – а вы как здесь оказались?

– Это и есть соучастница рецидивистки! – гордо сообщил старший сержант Огурцов.

– Какая же она соучастница? – возмутилась Надежда. – Это моя соседка Марья Петровна, очень приличная женщина…

Полицейские переглянулись.

– А почему же она напала на представителей власти? – спросил старший сержант. – Между прочим, с применением холодного оружия!

– Я прибежала на помощь племяннице! – ответила соседка. – И никакого холодного оружия у меня не было, а только сковородка, и та тефлоновая… не с плиты, правда, то есть холодная…

– И еще собаку натравила! – добавил Огурцов, указав пальцем на жизнерадостно повизгивающего Тяпу.

– Ничего не понимаю, – Надежда закрутила головой, – какая племянница? Какая сковородка? Какая рецидивистка?

– Прибыв по факту срабатывания сигнализации, мы застали в вашей квартире эту женщину! – Огурцов показал на тихо рыдающую Липу, закованную в наручники. – При задержании она оказала нам ожесточенное сопротивление.

– Паша! – Надежда повернулась к Соколову. – Ты привел в мою квартиру женщину? Как же ты мог? Жизнь тебя ничему не научила?…

– Да никого я не приводил! – возмутился Павел Петрович. – Да я ее… да я эту вообще первый раз в жизни вижу! Надя, да ты на нее посмотри – неужели ты могла подумать…

Слезы на глазах Липы мгновенно высохли. Она побагровела от возмущения, выпрямилась во весь свой немалый рост и процедила, смерив Павла Петровича презрительным взглядом:

– Ты на себя-то посмотри! Здесь совсем другой мужчина был, интересный такой, это он меня попросил пыль вытереть… а для тебя стала бы я уродоваться, недомерок лысый!

– Ну зачем же так, – забормотал Соколов, попятившись, – я вам ничего плохого… я только в том смысле…

– Известно, в каком он смысле! – Голос Липы постепенно набирал мощи, так что окружающие невольно попятились, чтобы не оглохнуть. – Козел!

– Ну зачем же вы так! – повторил Соколов.

– То есть как это пыль? – возмущенно завопила Надежда, услышав в словах Липы вопиющую ложь. – Какую это пыль вы тут вытирать собрались, милочка? У меня в квартире никакой пыли нету! Это после вашей, с позволения сказать, уборки в квартире столпотворение форменное! Вошла без приглашения, да еще клевещет!

Дальше заговорили все хором:

– Липочка, угомонись, – забормотала Марья Петровна, – и так уже столько неприятностей…

– Стоп! – замахал руками старший сержант. – Чтобы при мне это животное из семейства полорогих не упоминать! Если, конечно, не хотите дополнительных неприятностей.

– Да забирайте ее скорее, надоела! – присовокупила Надежда.

– Давайте разбираться, – малость успокоившись, сказал Огурцов. – Значит, эта соучастница, – он указал на Марью Петровну, – не соучастница, а соседка.

– Соседка, – подтвердила Надежда.

– Так. А тогда эта рецидивистка – не рецидивистка? – Он перевел взгляд на багрово-красную Липу.