Финляндия: государство из царской пробирки

30 июля 1615 года 7-тысячная шведская армия, возглавляемая лично королём Густавом Адольфом, осадила Псков. В городе в это время находилось около 1000 русских воинов и примерно 14 тысяч мирного населения, включая женщин, стариков и детей. К концу сентября, после подхода подкреплений, численность осаждающих войск возросла до 9 тысяч. Помимо шведов, в их рядах находились финны, а также иностранные наёмники — шотландцы, англичане, французы, немцы. Тем не менее защитники города мужественно сопротивлялись, почти ежедневно устраивая вылазки. В результате, несмотря на многократное численное превосходство, шведы потерпели серьёзное поражение. Был убит один из лучших шведских военачальников фельдмаршал Эверт Горн. В шведском лагере начались болезни. В общей сложности потери шведов под Псковом составили 2500 человек. 17 октября Густав Адольф был вынужден снять осаду и с позором отступить[178].

Согласно подписанному 27 февраля 1617 года Столбовскому мирному договору Россия получила обратно Новгород, Старую Руссу, Порхов, Ладогу и Гдов с уездами, однако была вынуждена уступить Швеции Корелу (Кексгольм) с уездом, а также Ижорскую землю (Ингрию)[179]. Православное русскоязычное население этих территорий подвергалось жестоким гонениям и притеснениям со стороны шведских властей, пытавшихся заставить своих новых подданных ассимилироваться. Понимая, что православная вера связывает карел с русским народом и русским государством, оккупационная администрация всеми силами стремилась к её искоренению. Так, если дворянин отказывался переходить в лютеранство, его лишали имений[180]. Принимавших лютеранство крестьян освобождали от государственных повинностей[181]. В православные приходы наряду с православными священниками стали назначаться лютеранские пасторы. Вскоре приказано было на место умерших православных священников назначать лютеранских пасторов[182].

В 1625 году в Стокгольм был приглашён из Германии опытный печатник Пётр ван Зелов, и под его руководством была открыта специальная типография для печатания церковных лютеранских книг русским шрифтом. В течение нескольких лет типография издала ряд книг на финском языке русскими буквами и даже на русском языке. В частности, в 1628 году в переводе на эти языки был издан «Малый катехизис» Лютера[183].

Тем не менее, невзирая на усилия шведских властей, русско-карельское население по-прежнему стойко придерживалось православной веры. Так, наместник Кексгольмского уезда Генрих Споре в письме королю от 8 августа 1624 года жаловался, что местные жители не желают переходить в лютеранство. Генерал-губернатор Морнер в 1650 году заявил, что «всё усердие, искусство и различные способы, применённые для обращения русских [в лютеранство] пропали даром»[184].

Ещё важнее для шведской администрации была борьба против русского языка. Так, православным священникам предписывалось проводить богослужение только на финском языке. Однако, как отмечает дореволюционный историк М. М. Бородкин, «карелы проявили значительную стойкость и преданность православию. Когда шведы хотели ввести богослужение на финском языке, карелы ответили “и птица в лесу поёт на своём языке, так и они хотят держаться в своей вере”»[185]. Судя по смыслу цитаты, для тогдашних карел были важны не столько догматические различия между православием и лютеранством, сколько то, что православное богослужение велось на понятном им русском языке.

Проводимая шведскими властями политика ассимиляции не имела успеха даже среди местных социальных верхов. Например, в одном из документов за 1656 год упоминаются пять купцов из Сортавалы (Сердоболя), ездивших в Стокгольм с большим количеством товаров. Эти богатые торговцы носили исконно шведские и финские имена: Семён Егоров, Михаил Иванов, Кондратий Васильев, Иван Иванов и Иван Яковлев[186].