Финно-угры и балты в эпоху средневековья

В первые годы раскопок могильника у д. Гамалово, производимых О.И. Коньковой, изучено 16 погребений. Расположен он на восточном склоне вытянутого на несколько километров песчаного холма, достигающего в высоту 15 м. Предполагаемая площадь древнего кладбища 100×60 м. Погребения совершались в овальных ямах размерами 2–2,3×0,5–0,6 м и глубиной 0,3–1,1 м. В двух захоронениях сохранились овальные обкладки из камней. В некоторых случаях зафиксированы остатки гробовищ. Ориентировка умерших, по-видимому, была меридиональной — в двух случаях умершие ориентированы головами на север — северо-запад, еще в двух — на северо-запад, в других — на юго-запад. Среди исследованных захоронений интересно погребение 8. На дне овальной ямы глубиной 0,3 м расчищены остатки деревянного помоста, на котором лежал умерший. Сверху он был прикрыт берестой. На груди погребенного находилась серебряная кольцевая пластинчатая орнаментированная фибула, под левой плечевой костью — серебряная западноевропейская монета XV в., у локтевой кости — железный боевой топор, а справа у таза — нож. В других погребениях встречены пластинчатые кольцевидные или подковообразные фибулы и железные ножи. Из разрушенных захоронений могильника происходят витые бронзовые фибулы, бронзовые перстни, железные ножи и большое число фрагментов гончарной керамики древнерусского облика с линейным и волнистым орнаментом.

Наиболее ранняя группа погребений Гамаловского могильника по вещевым материалам датируется XIII–XIV вв. Более поздние захоронения относятся к XV–XVII вв. Инвентарь их: железные ножи, гвозди от гробовищ и шведские монеты.

К ижорским погребальным памятникам нужно отнести и могильник у д. Мишкино на р. Тосна, в 3 км от ее впадения в Неву, где еще в 1904 г. случайно было открыто и исследовано А.К. Гейкелем захоронение по обряду трупоположения с вещами корельского облика, среди которых находились овально-выпуклые фибулы и цепедержатели (ОАК, 1907, с. 109, 111, рис. 200, 202). Датируется оно XIII–XIV вв.

Может быть, с разрушенными погребениями связаны в Ижорской земле и другие находки корельских вещей, именуемые в литературе «кладами». Они были собраны и описаны А.М. Тальгреном (Tallgren А.М., 1938b, р. 79–108). Это — находки вещей корельских типов у д. Пупшево на западном берегу Волхова, а также пластинчатая подковообразная фибула с растительным орнаментом и цепедержатель корельского облика, обнаруженные в окрестностях Гатчины. Отдельные находки вещей корельских типов известны в Войскорове на р. Ижоре и в Кельто к северу от Невы.

Поселения ижоры пока не изучались археологами.

Имеющиеся археологические материалы не позволяют даже приблизительно реконструировать этнографический костюм ижоры. Можно только полагать, что основные украшения ижоры аналогичны корельским. Да и в погребальном обряде, вероятно, со временем наметится близость с корелой. Однако грунтовые могильники пока не дают материалов для выделения племенных признаков.

Ижора — сравнительно молодое этнообразование прибалтийских финнов. На основе языковых данных исследователи полагают, что группа корелы, отпочковавшаяся от основной массы и осевшая на берегах Невы и южнее ее, и образовала самостоятельную этническую единицу — племя ижоры (Аристе П.А., 1956, с. 22; Nirvi R.E., 1961а; 1961б; Лаанест А., 1966, с. 8–10, 18). Обособление это произошло, как полагают лингвисты, в конце I тысячелетия н. э. или на рубеже I и II тысячелетий н. э. Ижора до настоящего времени называет себя карелами, сохраняя представление о том, что предками ее действительно была летописная корела.

Памятников и отдельных находок, относящихся к I тысячелетию н. э., на территории Ижорской земли нет.

Из основного региона (бассейн Невы) ижора стала расселяться в западном направлении по южному берегу Финского залива. Х.А. и А.Х. Моора высказали мнение о том, что эта миграция началась очень рано и уже в XI–XIV вв. на южном побережье Финского залива до устья Нарвы вместе с водью проживала ижора (Моора Х.А., Моора А.Х., 1965, с. 67, 69). По сведениям XVII–XIX вв., действительно, в этом регионе рядом с водью жила ижора. В летописных материалах свидетельств раннего расселения ижоры в этом регионе не обнаруживается. Наиболее ранние захоронения в названных грунтовых могильниках, относимых к ижоре, датируются XIII в. О расселении ижоры по низменному побережью Финского залива ранее можно предполагать лишь на основе косвенных языковых данных. Так, А. Лаанест утверждает, что в западноижорском диалекте имеются весьма древние особенности, которые не свойственны восточноижорским диалектам, локализуемым в бассейне Невы (Лаанест А., 1966, с. 100).

В хозяйстве ижоры, жившей в малоплодородной низменной местности, значительное место, нужно полагать, занимали охота и рыбная ловля.