Финт покойной тети

Алексей погладил мое лицо. Его пальцы, самые нежные в мире, прошлись по щекам и лбу. Мне захотелось плакать. Он смотрел влюбленно, но говорил вещи, которые доходили до моего сознания с запаздыванием в несколько секунд:

— …Ты должна создать суету. Ходить из квартиры в квартиру, отключать видеокамеру у двери, прерывать звонки, сама названивать по десять раз всем подряд. С тебя должны снять наблюдение. Андрей сказал, что сможет разрешить нам встретиться, но я уверен, ребята из «конторы» будут наблюдать из каждого угла и фиксировать любой контакт на все аудио- и видеоносители.

— Лешенька, давай заедем в ближайший кинотеатр. Ненадолго, на полчасика, а лучше в общежитие и на час, я тут в одном с хорошими ребятами познакомилась, они нам комнату выделят. Там даже документов не спросят…

— …Ходи между двумя квартирами, разбери телефоны. Если милиция или органы начнут спрашивать о странных действиях, заяви, что тебе надоело быть в роли подопытного кролика и вообще «прослушка» незаконна.

Алексей слушал меня, но не хотел услышать. Его лицо, как всегда, быстро изменялось от эмоций. Он так нервничал, что больше не имело смысла говорить о своем желании.

— Хорошо, я все сделаю. Но когда я смогу заснуть? Просто спокойно заснуть, уткнувшись в тебя?

— Не плачь. Обязательно придумаем что-нибудь.

— Леша… они оставят тебя в покое?

— Конечно, и очень скоро. Как только замаячит окончание оснастки типографии — меня убьют.

— Значит, и меня?

— Тебя не обязательно, если не узнают о нашей встрече. Я как бы работаю на ФСБ. Но одновременно контактирую с бандитами. Вроде бы ФСБ разрабатывает банду Мити и Жоры, а на самом деле мне кажется, что они полностью устраивают друг друга, каждый занимает свою нишу и другому не мешает. Ну их-то понять можно. Сейчас я работаю и на тех, и на других. Создаю типографию для ФСБ. Но частью реализации займутся бандюки. Сама понимаешь, я для них стану костью в горле…

— Они убьют меня твоей смертью.

Слезы, поднимавшиеся из середины груди и сжавшие горло, вырвались из меня всхлипами. Стерва на заднем сиденье заскулила в унисон.

— Настя, прекрати истерику и размазывание соплей. Не дождутся они. Но легче выбраться из этой передряги с деньгами. Слышишь? С деньгами. Ты должна мне их принести.

— Конечно. Постараюсь продать драгоценности.

— Нет. Ты должна принести мне тысяч двести. Они в подвале.

Леша перестал меня обнимать, достал сигареты, закурил.

— На даче в подвале?

— Нет, в квартире.

— На лоджии?

— Нет. Ниже. Из подвала лоджии есть ход в заброшенное бомбоубежище, в нем типография…

— Та самая?!

— Потише. Та самая. Вход только через твою квартиру. Как нога?

— Нога нормально, скоро смогу ходить без палки.

— Насть, я не могу видеть, как ты плачешь… Ты почти не хромаешь?

— Стараюсь. Леш, так что же? Типография, которую ищут фээсбэшники, милиция и бандиты, находится у меня под ногами?

— Не совсем. Она под ногами у тех, кто гуляет с собаками под твоими окнами.

Достав из кармана шубы носовой платок, я вытерла мокрый нос и посмотрела по сторонам. Люди все так же спешили к метро и к автобусам, из хлебного магазина выныривали старушки, на маленьком рынке выставляли палатки замерзшие продавцы. Как обычно, как каждый день. Люди зарабатывали деньги. Кто как мог, по преимуществу честно и долго.

Алексей приоткрыл окно и закурил. Даже от жеста, которым он доставал сигарету из пачки, опять закружилась голова… Этот мужчина может делать со мной что угодно…

— Леша, а если я тебе их не принесу?

— Что не принесешь?

— Деньги.

— Тогда меня используют и убьют.

— А где ты взял миллион?

— Там же, в бомбоубежище. У нас был запас из первых, не совсем удачных партий.

— А новые деньги от настоящих практически не отличаются?

— Практически нет.

— И сколько их там?

— Около двух.

— «Лимонов»?

— Миллионов. Насть, чтобы напечатать эти два миллиона, пришлось вложить триста тысяч. Прибыль не берется ниоткуда…

— Если ее не отнять.

Алексей затушил сигарету, на меня не смотрел, его очень заинтересовал уровень бензина и масла в «копеечной» развалюхе.

Нога моя не привыкла к тесным «Жигулям», пыталась по привычке разогнуться, но пока терпела.

— Леша, в погребе лоджии были уже почти все. Наверняка ее обыскивали раз десять, никто ничего не заметил. И как же найти вход?

Алексей выкинул в окно бычок. Достал из внутреннего кармана записную книжку и ручку.

— Смотри. Вот план подвала лоджии. Здесь еще две пластиковые бочки с вином стоят.

— Я в подвале ни разу не была, физически не могла туда влезть.

— Но теперь-то можешь? У тебя строительное образование, должна в чертежах разбираться.

Мне показалось, что Алексей с излишней страстностью объясняет мне вход в типографию.

— Подожди, Леш. Давай сделаем по-другому. Я создаю суету. Два дня треплю нервы наблюдателям, проверяю на вшивость свою и твою квартиру, а затем ты навещаешь меня среди бела дня в дамском платье. По росту и размеру ноги ты на бабушку свою вполне тянешь, наденешь на свою одежду ее пальто и придешь. И сам, понимаешь, сам, залезешь в этот стоклятый погреб. Я одна боюсь. Вдруг не вылезу. Там сложный вход?