Финт простака

– Говорю, он точно подозревает, что с гибелью Вестал связан ты. Я сказал ему, что он с ума сошел.

– А что именно он спрашивал?

– Допытывался, не выходил ли ты из дому между девятью и десятью вечера. Я объяснил, что в это время мы вместе работали. Он все давил, давил, пока я не поинтересовался, к чему, собственно, он клонит. Он растолковал, что когда таинственно погибает жена, то автоматически подозреваемый номер один – муж.

– Ну, ерунда! – бросил я, стараясь говорить спокойно. Еще спасибо, что Райан не видел моего лица. Я знал: оно выдает меня с головой. – К тому же какая тут таинственность? Она упала в машине в пропасть!

– Так ему и сказал. Сказал также, что ты диктовал письма в момент гибели Вестал. Не верит мне – пусть спросит мисс Долан и Харджиса. Решил, Чад, ввести тебя в курс дела. У меня сложилось впечатление, что парень этот недолюбливает тебя.

– Он же был приятелем Вестал. Понятно, расстраивается, что она погибла.

– Ну, в общем, решил рассказать тебе. Как мне показалось, он сам себе ищет работенку. Я же сказал ему, что миссис Вестал слишком быстро гнала машину. Авария, наверное, произошла через несколько секунд после нашей встречи. Мне даже не по себе. Кто знает, может, я мог бы…

– Ничего ты не мог. Что ж, спасибо, Райан, что позвонил. Беспокоиться не из-за чего. Мы с тобой знаем, что к смерти Вестал я непричастен. Может, после разговора с тобой и Леггит отказался от этого бреда.

– Надеюсь. Можешь положиться на меня, я тебя всегда поддержу.

Я поблагодарил и повесил трубку. Подойдя к окну, я задумчиво стал смотреть на сад. Я ждал событий, и они наступили, да еще какие! Итак, Леггит уже прикидывает, не я ли виновник гибели Вестал. Умный, дьявол! А что, если я недооценил его? – зашевелилась у меня беспокойная мыслишка. Да пусть его подозревает сколько хочет, скоро ткнется лбом в стенку. После разговора с Харджисом и Евой поймет: меня ему не зацепить.

Уже без двадцати двенадцать. Выглянув из окна, я увидел, что на подъездной дорожке стоит машина, а за рулем – коп. Сердце у меня ухнуло. Приехал Леггит. Пока ползли минуты, я обрел второе дыхание. На кону моя жизнь. Не совладаю с нервами – песенка моя спета. Я подошел к бару, плеснул виски и выпил. Потом сел к столу и придвинул к себе бумаги. Я пытался сосредоточиться на работе, но, хотя глаза мои скользили по напечатанному тексту, слова не обретали смысла. Вперив взор в листок бумаги, я ждал. Ждать пришлось целых три четверти часа; наконец в дверь раздался стук. Вошел Леггит.

– Доброе утро, лейтенант, – поздоровался я, поднимаясь. – Входите. Виски желаете? – И сам удивился, как ровно звучит мой голос.

Леггит тяжело посмотрел на меня, придвигая кресло и усаживаясь. Под его тяжестью кресло скрипнуло.

– Нет, спасибо.

Я подтолкнул ему через стол пачку сигарет, чувствуя на себе его испытующий взгляд. От пристальности его я вдруг разозлился. Чего мне бояться этого громилу? Этого копа-тугодума? Я стою сейчас шестьдесят миллионов долларов. Мне принадлежит этот дом-дворец. У меня собственность по всей стране. А всего месяц назад я зарабатывал меньше его. Разве это не доказательство, что я умнее? Я смотрел, как он закуривает, закурил и сам.

– Удалось выяснить причины аварии, лейтенант? – наконец спросил я, так как он не выказывал никаких намерений говорить.

– Лопнула передняя шина.

– А, вот как! – Я опустил взгляд себе на руки, пряча выражение торжества, которое, я знал, мелькнуло у меня в глазах.

– Как я понял, мистер Винтерс, вы вчера вечером находились в этом кабинете с девяти до десяти?

Я напрягся и посмотрел на него.

– Да. Диктовал письма, а потом мы с моим маклером работали, пока не позвонила миссис Хеннесси.

– На магнитофон диктовали?

– Да, но какое это имеет отношение к несчастному случаю? Непонятно.

Он не отрывал от меня глаз:

– Это не был несчастный случай.

Сердце у меня подпрыгнуло и пустилось вскачь.

– Не… Но ведь…

– Это, мистер Винтерс, было убийство.

Глава семнадцатая

В павшей вдруг тишине громко тикали часы. Ум мой метался испуганной мышью, угодившей в западню. Как Леггиту удалось так быстро выяснить это? Осталась какая-то предательская улика? Знает ли он, что виновник я? Какую роковую оплошность я допустил? Он пришел арестовать меня? Как-то я исхитрился взять себя в руки. Надо срочно что-то сказать, что-то правдоподобное. И поскорее, скорее!

– Убийство? Нет, не может быть!

– Вестал была убита.

– Но с чего вы вдруг решили?

– Объясню попозже. Пока мне хочется обсудить с вами ваше алиби.

– Но почему? Неужели вы думаете… я имею касательство к смерти Вестал?

– Когда погибает жена, – Леггит затушил сигарету, – муж автоматически становится подозреваемым номер один.

– Нет! Но это нелепо! – Я напустил на себя раздражение. – С чего вы вообще взяли, что тут убийство?

– Та пленка тут?

– Какая пленка? Про что вы?

– Вчера между девятью и десятью вечера вы диктовали письма. Миссис Вестал была убита между девятью и десятью. Пленка – ваше алиби, верно? Вот она мне и требуется.

– Извините, лейтенант, но на ней деловые письма. Их еще не отпечатали.