Фёдор Абрамов

С супругой Василия Ульяной, сначала работавшей в той же должности, что и муж, в Карпогорском роно, а затем учителем, Фёдор быстро нашёл общий язык. Умная, степенная, добрая, искренняя, она сразу полюбилась Фёдору. Он мог часами разговаривать с ней о литературе (Ульяна была большим книгочеем и страстной поклонницей творчества Сергея Есенина), бесконечно слушать её изумительную игру на гитаре. Целых два года она преподавала в классе, где обучался Федя математике, а в конце жизни (последние годы жизни она проживала у своей дочери Ольги в подмосковном Воскресенске, но не порывала связей с родиной рано ушедшего из жизни супруга, часто приезжала в Верколу) оставила воспоминания о том периоде жизни Фёдора Абрамова:

«Федя учился хорошо не только по математике, но и по всем предметам. Если нужно было для уяснения нового материала уделить на уроке больше времени, чем обычно, то я спрашивала для повторения старого материала лучших учеников. Не было мне стыдно за Федю. Он всегда отвечал хорошо и в школе относился и обращался ко мне как к учителю, а не как к члену семьи.

Федя в школе был очень активным. Он и в комсомоле вожак, и в учкоме (тогда были учкомы. – О. Т.) руководил, и в самодеятельности впереди…»{20}

Особенный след в жизни писателя оставил учитель Карпогорской школы Алексей Фёдорович Калинцев. Простой учитель, немолодой человек, в котором всех его учеников «поражали феноменальные по тем далёким временам знания, поражала неистощимая и в то же время спокойная, целенаправленная энергия, поражал даже самый внешний вид его, всегда подтянутого, собранного, праздничного». Так пронзительно и душевно напишет в своей статье о любимом карпогорском Учителе (слово «учитель» было написано с прописной буквы) Фёдор Абрамов в своей небольшой статье «Никогда не забуду первую встречу с Учителем», опубликованную в газете «Комсомольская правда» 10 февраля 1976 года:

«Он не шёл, он шествовал по снежному утоптанному тротуару… в поскрипывающих на морозе ботинках с калошами, в тёмной фетровой шляпе с приподнятыми полями, в посверкивающем пенсне на красном от стужи лице, и все, кто попадался ему навстречу, все кланялись ему, а старики даже шапки с головы снимали, и он всякий раз, слегка дотрагиваясь до шляпы рукой в кожаной перчатке, отвечал: “Доброго здоровья! Доброго здоровья!” <…> Он вёл у нас и ботанику, и зоологию, и химию, и астрономию, и геологию, и географию, и даже немецкий язык (на обложке одной из своих немногочисленных сохранившихся школьных тетрадей карпогорского периода Фёдор Абрамов, словно ещё раз увековечивая память о любимом учителе, написал: «Немецкий язык преподавал А. Ф. Калинцев». – О. Т.). Немецкий язык он выучил самостоятельно, уже будучи стариком, выучил с единственной целью, чтобы дать нам, первым выпускникам школы, хоть какое-то представление об иностранном языке… Чтобы понять, что это был за труд для нашего учителя, я должен заметить, что ему нелегко было выставлять даже отметки в классном журнале. Стараясь, поражённая ревматизмом рука его тряслась… И вот как, когда, каким образом этот полуинвалид-старик мог написать конспект очередного раздела учебника, который мы проходили, да ещё не в одном экземпляре, а в двух-трёх, да с рисунками?..»

Но Карпогорская школа была семилеткой, и Федя Абрамов после окончания её последнего класса принимает решение поступить в Архангельский строительный техникум.

Почётная грамота № 7 от 9 июня 1935 года, выданная Феде Абрамову «за отличные успехи в учебной работе и примерное поведение, достойное советского школьника», ещё раз подчёркивала старания и желание учиться. И всё же его «середнячество» документально и тут не будет утеряно – в справке № 7/1206 от 12 июня 1935 года, выданной председателем Веркольского сельского совета, необходимой для поступления в техникум для продолжения учёбы, опять-таки будет значиться:

«…выдана Абрамову Фёдору Александровичу в том, что он действительно с 1920.29.02 года рождения, социальное положение середняк колхозник. Избирательных прав сам и родители не лишён и не лишался…»{21}

Как же прилипло к нему это проклятое середнячество – ни отмыть, ни отскрести! В третью его школу прошмыгнуло! Зачем писали, непонятно. Да какое середнячество?! Мать в 1935 году уже не работала в колхозе по причине сильной болезни, что получила, надорвавшись от работы, старшая сестра Мария была уже студенткой Емецкого педагогического техникума, а при колхозных делах оставались лишь братья Михаил да Николай, да и у тех уже были к этому времени свои семьи. О каком середнячестве Феди Абрамова писал председатель Веркольского сельского совета в сей справке, вообще непонятно. Но тем не менее, как говорят в народе, «что написано пером, того не вырубишь топором». Такая справка и пошла в Архангельский строительный техникум. Но и это ещё не всё!

По сему видно, что сбор документов для поступления был весьма серьёзным. Всё необходимое собрано, вместе с заявлением с просьбой допустить к студенческим испытаниям было отправлено по нужному адресу.