Фёдор Абрамов

Примечательно, что “выразительный” пиджак Юры (это уж я потом к нему звезду приладил) родом из Верколы. Приобрёл я его уже во вторую творческую поездку в 1984 году, когда стали готовить спектакль “Братья и сёстры” на сцене МДТ. Пиджак был снят (конечно, с разрешения) у какого-то дома с заборного штакетника. Не знаю, как он последние годы своей жизни использовался по хозяйству, может быть, им, вышедшим из носки, активно мыли пол, не знаю. Мне это было на тот момент безразлично. Но мне его отдали свободно. И этот пиджак, судьба которого, если бы я его не прибрал к рукам, наверняка бы закончилась на какой-нибудь свалке, вместе с моим Юрой объехал почти весь мир. Наш с Наташей Акимовой сын Василий ещё мальчишкой написал стихотворение об удивительной судьбе этого пиджака, который находился на грани своей гибели и которому впоследствии покорился мир».

Студенческий спектакль «Братья и сёстры», поставленный Кацманом и Додиным на сцене Учебного театра «На Моховой» весной 1978 года, стал не просто событием театральной жизни города, а настоящим открытием для всех ценителей театрального искусства. На него было просто недостать билетов. Мне рассказывали, что в очередь за ними записывались, а имена актёров, занятых в постановке, передавались из уст в уста, словно это были уже именитые мастера театральной сцены.

Целый год спектакль ставился на сцене учебного театра, и каждый его показ сопровождался грандиозным зрительским аншлагом. Это была не просто блестящая, яркая игра актёров, по сути, ещё студентов, это было искреннее воплощение чувств и эмоций тех, кто очень тонко прочувствовал абрамовскую прозу, пропустив через свою душу и сердце всё то, что было заложено автором в его произведении.

В сценическом оформлении спектакля ещё не будет знаменитого бревенчатого набора, который появится уже в другой версии спектакля и который на протяжении всего действа будет олицетворять то мостовую, то стену дома, то чердак над хлевом (по-другому поветье), то забор и даже киноэкран. С декорациями на сцене будет всё довольно скромно, и, может быть, благодаря этому было создано определённое пространство, некий вакуум, который тотчас был заполнен страстной игрой молодых актёров.

На встрече в телецентре «Останкино» Фёдор Абрамов скажет об успехе спектакля: «Ребята сыграли драму братьев и сестёр только благодаря тому, что основы коллективизма были уже заложены на курсе. И, наконец, они от людей, живых людей, вобрали в себя боль и все беды, которыми жила военная и послевоенная деревня».

Да, они смогли прочувствовать ту эпоху, о которой написал Фёдор Абрамов в «Братьях и сёстрах», но и не только прочувствовать, но и прожить её всем курсом вместе, сообща преодолев все трудности, которые ставила перед ними работа над спектаклем. Это было не просто взятие тех барьеров, которые изначально для них казались непреодолимыми и которые так искусно поставил перед ними писатель, а вхождение через чистое абрамовское слово, от души пропитанное самыми лучшими помыслами человеколюбия, правды и сострадания, а ещё труда – каждодневного, изнуряющего, порой доводящего до изнеможения.

Общаясь с теми, кто тогда, в конце 1970-х годов, работал над постановкой первой ещё студенческой версии «Братьев и сестёр», изучая архивные материалы, прочитывая десятки всевозможных публикаций, что были написаны на эту тему театральными критиками и литературоведами, уже не приходилось удивляться тому, почему именно версия «Братьев и сестёр» МДТ, премьера которой состоялась в театре 9–10 марта 1985 года, в его 41-й театральный сезон, затмила собой всё то, что было сделано ранее по произведениям Фёдора Абрамова на театральных подмостках страны и даже несколько потеснив в информационном поле знаменитых «Деревянных коней» Театра на Таганке. А иначе просто не могло быть! Ни одна из театральных постановок по абрамовским произведениям не прошла даже на тот момент такого тернистого пути от своего зарождения до зрителя, как это случилось с «Братьями и сёстрами» Малого драмтеатра, теперь ещё и Театра Европы.

А любовь и благодарность Фёдора Абрамова, его взаимные чувства к своим юным театральным «братьям и сёстрам» была безмерной: выпестованная на взаимопонимании и уважении друг другу, уже к лету 1979 года она просто не знала границ.

Когда в июне 1979 года в Ленинградском госинституте театра, музыки и кинематографии состоялся выпуск этого удивительного курса, Абрамов, находясь в поездке по Новгородчине, отправил своим любимцам напутствующую весточку:

«Москва, Пушечная, 9, ЦДРИ, Кацману и Додину.

Дорогие мои ребята.

Езжу и шлёпаю по весям и градам древней Новгородской земли, внимаю её застарелым болям и заботам и постоянно думаю о вас.

Примите мои поздравления с выходом в большую жизнь, в святой и яростный мир искусства. Будьте всегда мужественны и верны своей клятве. Помните: искусство принадлежит одержимым, только тем, кто ради него готов на многие жертвы.

Спасибо вам за радость общения, за русские народные песни, за молодость, которая всегда воспламеняла и вдохновляла меня.