Фёдор Логинов: Держи в лоб урагану

Тем более хорошо известно, что на смену гибкости и политическому прагматизму советского руководства в конкретный, начальный период социалистического строительства в последующие годы постепенно приходил (и это стало особенно заметно в послевоенное время) идеологический догматизм партийных и государственных вождей, а их призывами управлять страной «с позиций творческого марксизма» нередко прикрывался откровенный волюнтаризмом или некомпетентность, что приводило к отставанию важнейших отраслей народного хозяйства, замедленному росту благосостояния людей и вызвало в конечном итоге серьёзный застой в политической и экономической жизни, которым умело воспользовались противники социализма. Но эти проблемы уже выходят за рамки основной темы нашей книги.

Определив основные политические цели, Октябрьская революция 1917 года столкнулась с огромным количеством насущных вопросов государственного строительства и экономических проблем, требовавших неотложного решения. Казалось, новая власть, не имевшая серьёзных управленческих навыков и сколько-нибудь серьёзного опыта хозяйственной деятельности, не сможет справиться с воцарившимся хаосом и в конце концов приведёт страну к коллапсу. В первое время после революции, как отмечает в своей книге историк и политолог В. А. Никонов, «государство диктатуры пролетариата напоминало не строгое здание классических форм, а скорее наспех сколоченную времянку, к которой постоянно пристраивались (и перестраивались) административные сооружения самой причудливой формы»[2]. Созданный на скорую руку Высший совет народного хозяйства (ВСНХ) возглавил Николай Осинский (В. В. Оболенский), который изложил свои взгляды в изданной в 1918 году книге «Строительство социализма»: овладение банками, национализация промышленных и сельскохозяйственных предприятий, торговли, ликвидация свободного рынка, введение принудительной трудовой повинности. ВСНХ, в котором обосновались левые коммунисты, занимался главным образом конфискациями и реквизициями, секвестром и принудительным синдицированием, распределением продукции и финансированием промышленности.

Именно в это, пожалуй, самое трудное для советской власти время — весной 1918 года — В. И. Ленин в работе «Очередные задачи советской власти» требует от своих сподвижников «уменья выделить самое существенное в линии или в цепи развития», «найти в каждый момент то особое звено цепи, за которое надо всеми силами ухватиться, чтобы удержать всю цепь и подготовить прочно переход к следующему звену…»[3]. И это особое звено было найдено.

В декабре 1920 года VIII Всероссийский съезд Советов утвердил разработанный и представленный комиссией ГОЭЛРО Государственный план электрификации России.

Многие историки относят план ГОЭЛРО к знаменательным документам эпохи, не только сыгравшим решающую роль в экономическом возрождении и развитии страны, но и имевшим исключительно важное политическое значение. Именно на VIII съезде была выдвинута ленинская формула коммунизма — «Советская власть плюс электрификация всей страны», а план электрификации был назван «нашей второй программой партии». В эти слова Ленин вкладывал более глубокий смысл, чем может показаться на первый взгляд. Если Маркс не раз повторял, что техническим базисом промышленной эпохи капитализма был пар (паровая машина), то Ленин полагал, что социализм станет эпохой электричества. И с энтузиазмом взялся за реализацию этой идеи, казавшейся многим неосуществимой — вспомним хотя бы хрестоматийные сюжеты из школьных учебников истории о встрече с Лениным английского писателя Герберта Уэллса и его книги «Россия во мгле».

План ГОЭЛРО предусматривал строительство в России внушительной сети электрических станций: за 10–15 лет планировалось построить 20 Государственных районных электрических станций — ГРЭС (тепловых) и 10 ГЭС (гидроэлектростанций), в их числе — Штеровскую, Каширскую, Горьковскую, Шатурскую и Челябинскую тепловые электростанции, Нижегородскую, Волховскую, Днепровскую гидроэлектростанции. В рамках масштабного проекта намечалось скорейшее восстановление топливной промышленности и металлургии, на базе электрификации планировалась коренная реконструкция ведущих отраслей производства. Было проведено экономическое районирование — разделение страны на семь районов (развитие каждого из них прорабатывалось отдельно), ставших основой создания на её территории единого транспортно-энергетического каркаса. Таким образом, ГОЭЛРО был планом развития не только одной электроэнергетики, а всей экономики России, положил начало индустриализации страны. А на основе Государственной комиссии по электрификации России в августе 1923 года была создана Государственная комиссия СССР по планированию (Государственная плановая комиссия — Госплан) при Совете труда и обороны СССР. Изначально Госплан играл консультативную роль, координируя планы союзных республик и регионов, а с 1925 года начал формировать годовые, а затем и пятилетние планы развития народного хозяйства СССР.