Фиолетовые миры. Звездное

Серп рос прекрасным, красивым в классическом понимании этого слова, экземпляром своего вида: красные плавники в ряд по бокам, тонкие глянцевые усы, как у сома. Ростом с отца Геба, он, читая земной эпос, мог сделать вывод, что он нечто среднее между водяным китайским драконом сродни «Унесенные призраками» Хаяо Миядзаки, и водяным динозавром, что шествовал по планете много эпох назад.

– Я думаю, ты должен решить, кем ты хочешь стать, – говорил Геб. Ряд его научных открытий начался также после сорока, после первых родов Серпа, после принятия статуса отцовства, как и у Йахаса. До того Геб просто много медитировал. Словом, у них было много общего с основателем эпохи, – Я чувствую, что ты не растешь дальше, потому что не решил, кем будешь.

– Пустяки, – отмахнулся Серп и пошел в школу. Там его не замечали, словно каждый день по школе расхаживает рептилоидная тварь. Школа располагалась в спальном районе, поэтому Серп, один на весь свой класс, ощущал себя крайне обычным человеком. Все ящеры, в основном, стекались в мегалополисы, где страховая система обеспечивала новейшую здравоохранительную систему.

Соседка по парте обратилась к Серпу:

– Дэнил, ты не мог бы убрать свой хвост с моего портфеля? Спасибо.

Серп не нашелся, что ответить. Соседка даже не знала его имени, но так уверенно назвала его. Впрочем, он её имени тоже не помнил – все эти годы он циклился только на себе.

– Почему ты обратилась ко мне, как к Дэнилу?

– Так звали первого ящера, сына Йахаса, я думала, ты знаешь.

– Кем он был?

– Он превратился в динозавра, крепкого и мускулистого, ростом с яблоню. Красивый был экземпляр. А ты кем будешь?

– Да что вы все заладили? Я есть я.

Три года прошло. Отец заметил, что сын не вырос ни на дюйм.

– Ты затягиваешь.

– А ты меня, ч-черт, как корову молочную отращиваешь что ли? Тебе какое дело? Или тебе за лишнее мое мясо положен материнский капитал?

Отец замолк и отошел к окну.

– Прости.

– Я знаю, ты скучаешь по маме.

– Мы оба.

– Да, верно. Живи дальше ради нее, сынок. А то у тебя скоро хвост отвалится.

Отец не шутил. Вот уже третий месяц хвост Серпа становился все более сухим и серым, более твердым, словно пластиковая игрушка. Отец боялся, что при неосторожном движении, резко пойдет трещина и хвост отвалится.

Так и случилось. Выходя из машины в школу, сын резко захлопнул дверь, и та прищемила хвост. Мимо прошел одноклассник и доброжелательно кинул через плечо:

– Ничего, у тебя отрастет новый.

– Я в этом не уверен, – ответил Серп.

Все больше Серпу казалось, что он должен выбрать свою стихию. Но, дело в том, что ему не хотелось.

Он щелкал каналы по телеку, смотрел на других ящеров. Одни из них становились динозавроподобными, ходячими, летающими, плавающими, , другие – драконами размером с дом. Все это конечно круто, но есть ли в этом какой-то смысл?

По окончании учебы апатия Серпа никуда не улетучилась.

Хвост не отрос, усы отваливались, все плавники утратили цвет. В районе дома не находилось ни одного водоема, да его к ней и не тянуло. Хотя, если подумать, конечно тянуло, физически,а психически он просто хотел быть рядом с отцом.

В девятнадцать с половиной лет, когда надо выбирать университет, Серп стал совсем засохшим и морщинистым.

Геб нашел его на диване у телика, словно куклу.

Зрелище ослабшего сына его сокрушило. Геб так устал от потерь.

Геб отправился в лабораторию, чтобы выяснить, что с его сыном. Отец убивался, что дал ему слишком много свободы, и они никогда не заканчивали разговоры какими-то практическими решениями; все разговоры остались незавершенными.

Мать умерла при родах. Геб никогда не задумывался, что эта женщина и не была Серпу настоящей матерью. Лишь Геб нес ответственность за Серпа, за плод своего ребра. Мать тут вообще была не причем, это дело их двух – отца и его сына – ящера.

Геб читал много литературы.

Ночью в 02:55 он открыл сайт, где прочел давно известную информацию, что Ева появилась из Адамова ребра. А потом к ним пришел змей.

«Змей – это олицетворение демонизма».

«Неужели поэтому ящерам не стоит жить на Земле? – подумал Геб тогда. – Получается, хорошо, что мой сын умер? Нет, черт подери.»

Он не мог смириться.

«Смириться»… «Смериться» – от слова смерть» – записал он в свой ежедневник.

Геб поехал на встречу с Йахасом – первым отцом среди отцов ящеров. Геб хотел узнать все из первоисточника. Еле наскреб денег на поезд и рванул в загородный дом ученого.

Подъезжая, издалека Геб заметил ходящего по кругу динозавра в саду Йахаса. Это Расти, сын Йахаса – понял Геб. Динозавр крупный, мясистый, с красными прожилками, как у Серпа.

Геб поздоровался и зашел внутрь особняка. Он нашел Йахаса сидящим лицом к окну и наблюдающим за Расти. Йахас сказал:

– Не подумайте только чего, что я выгнал сына например. Просто он больше не влезает в дом.

Геб уселся в кресло. В комнате было тускловато из-за пасмурной погоды.

– А зимой?

Йахас не ответил. Он повернулся к рабочему столу и стал дописывать какой-то документ. Потом он сказал:

– Я получил ваше сообщение, Геб. Сочувствую.

– Да. Но это не отвечает на мои вопросы.