Фиолетовый гном

Нет, что бы ни говорили, сомнительная история. Серега сомневался. Он, вообще, плохо помнил остаток вечера. Как вышли с работы с напарником Федоровым – помнил, как встретили Жеку у метро – помнил, как пили пиво, как зашли в стеклянное кафе, где флегматичный кавказец подавал им водку и свежеразмороженные отбивные – тоже помнил. Но уже сквозь туман. Дальше – провал. С ним такое бывает. А с кем не бывает?

Потом они втроем убегали от ментов по извилистым, путаным переулкам центра Москвы. Это он снова помнил.

Убежали. Еще выпили по такому случаю. Взяли в ночном киоске бутылку «Зубровки». Тут же, у киоска, сидя за пластмассовым столом на неудобных пластмассовых стульях, разлили ее по пластиковым стаканчикам. Закусывали чипсами и чуть теплой пиццей, в которой, вспоминалось ему, тоже был привкус пластмассы.

Хорошо посидели. Душевно и неторопливо. Серега смотрел снизу вверх на яркие летние звезды и разговаривал с Жекой и Федоровым за жизнь. Жека, как обычно, подшучивал над всеми и всем, а Федоров рассказывал им, что разводится сейчас с женой. Много хочет зараза. Поэтому – мало получит. Его, Федорова, она точно никаким образом больше не получит. Он, Федоров, теперь вольный казак, хочет – выпивает, хочет – закусывает. Еще локти будет кусать, глупая баба!

Насмешник Жека коварно, как иезуит, соглашался, провоцируя Федорова на дальнейшие восхваления себя и унижения глупой бабы, а Серега с высоты своего немалого роста смотрел на пожилого, дерганного, словно потраченного молью Федорова и не верил, что его жена будет локти кусать.

Сам он к тому времени уже давно развелся. Женился сразу после армии и прожил с женой три года. Срок получился на год больше, чем армия. Два года в армии плюс три года с женой, всего пять лет получается. За вооруженное ограбление столько дают. По приговору суда. Но тут хоть знаешь, за что сидишь. А ему за что пятерик отломился, если вдуматься?

На самом деле, в армии – беги, подай, принеси, чего сидишь, почему стоишь. Бесправнее человека, чем солдат срочной службы, трудно себе представить. Женился – опять то же самое. Чего разлегся, посуду помой, мусор вынеси, где деньги, почему вином пахнет?

Ненавижу! – как часто говаривал Жека, емко определяя ситуацию одним словом.

После развода Серега решил для себя, что будет гонять Дуньку Кулакову до посинения причинного места, но больше его в ЗАГС ни одна стерва не затащит. Хорошее дело браком не назовут, народ зря не скажет…

Все это он пытался объяснить ночью приятелю Федорову, но тот его, похоже, не слушал. Переживал вслух будущий развод с женой. Все хорохорился. Нашел о чем переживать, дурилка картонная. Он, вообще, смешной, этот Федоров. Все петушится, и по делу, и без дела, пыжится, скандалит со всеми подряд, все пытается доказать какую-то свою правоту, абсолютную, как приговор. А зачем? Комплексы, застарелые, как ревматизм, ничего больше, считал Серега.

В общем, проснулся он в субботу в своей квартире, настроение гнусное, состояние и того хуже. Одно светлое пятно – льва покусал. Почти подвиг Геракла. Да и то под большим вопросом, как и большинство мифологических подвигов…

Так они и опохмелялись до понедельника. С напарником Федоровым, казаком не молодым, но вольным.

Да, именно такое было настроение – все трын-трава, завей горе веревочкой, пусти дым коромыслом, вспоминал он потом.

А что? Геракл в свое время тоже потрепал какого-то льва и тем прославился…

– Знаешь, мужик, по-моему, ты спиваешься, – сказал ему как-то Жека, Женька Малышев, лучший друг еще со школьных времен.

– С чего ты решил? – поинтересовался Серега.

– Сам посуди. Работы у тебя были одна другой интеллектуальнее – то дырки сверлить, то коробки таскать, то кирпичи класть. Теперь вот штаны просиживаешь перед входом в офис. Живешь ты один и, следовательно, здоровую ячейку общества, где бы тебя ежеминутно держали на поводке и выгуливали под присмотром, не создал и даже не собираешься…

– А кто виноват? – вставил Серега.

– Ну, я же просил… – сразу смутился Жека.

– Ладно, ладно, я не упрекаю, к слову пришлось. Излагай дальше, – великодушно разрешил Серега.

– Ну, вот. Если учесть то, что весь ассортимент соседнего винного магазина представлен у тебя на кухне в виде пустых бутылок, то вывод напрашивается однозначный – спиваешься и деградируешь. Становишься явным пролетарием, мечтающим пропить все цепи капитала разом за отсутствием другого движимого имущества. Такая вырисовывается печальная картина нездоровых тенденций…

– На себя посмотри! – возмутился Серега. – Кто притащил сюда большую половину бутылок?!