Фирдоуси Абулькасим. Шахнаме. Том 2

Помчался, коварен и кознелюбив,
Боец Герсивез, в мыслях зло затаив.
И вот уж страна Сиавуша близка.
Избрав среди рати своей седока.
Велит он: «Скачи, Сиавушу скажи:
— Властитель, которым гордятся мужи!
Во имя владыки туранской земли,
⁷¹⁸⁰

Во имя владыки иранской земли:С престола ты ради меня не сходи,
Навстречу своих удальцов не веди.
Ты слишком великий, прославленный муж
И слишком высокого рода к тому ж,
Чтоб с места внезапно срываться, как лист
Взлетает, чуть ветра послышится свист».
И вот к Сиавушу примчался посол,
Склонился пред ним, лобызая престол,
Слова Герсивеза ему передал.
⁷¹⁹⁰ Наказа такого царевич не ждал
И долго сидел он, исполненный дум:
«Здесь кроется тайна»,— подсказывал ум.
Но вот у ворот Герсивез-исполин;
Навстречу ему поспешил властелин.
Прибывшего витязя стал вопрошать
Про путь, про царя и про царскую рать.
Тот всё повторил, что наказывал брат.
Приветным словам афрасьябовым рад,
Сказал Сиавуш: «За владыку я грудь,
⁷²⁰⁰ Не дрогнув, булату подставил бы. В путь
Готов я, мы стремя о стремя с тобой
К царю Афрасьябу помчимся стрелой.
Но раньше мы в этом дворце расписном
Три дня проведём, услаждаясь вином.
Мир бренный немало нам горя несёт;
Злосчастен живущий под гнётом забот!»
Ответ благородный царя-мудреца
Смутил и в тревогу поверг хитреца.
В душе трепетал он, себе говоря:
⁷²¹⁰ «Коль вместе со мной пред очами царя
Появится он, воплощенная честь,—
Всё рухнет, и мне торжества не обресть.
Тогда уж властителя не обойдёшь,
В моих увереньях увидит он ложь.
Уловку попробую изобрести,
С пути легковерное сердце свести».
Задумался, взор в Сиавуша вперив,
И долго сидел, недвижим, молчалив.
Вдруг хлынули жаркие слёзы из глаз,
⁷²²⁰ И эта уловка лжецу удалась.
Царь видит: глаза Герсивеза струят
Потоки, как будто он горем объят.
«Друг милый,— сказал он,— что с сердцем твоим?
Какою кручиной ты втайне томим?
Быть может, тебе оскорбленье нанес
Владыка, виновником став твоих слёз?
Тогда я с тобою немедля помчусь,
С суровым укором к нему обращусь:
Как мог он унизить, задеть твою честь,,
⁷²³⁰ Тебя недостойным почтения счесть!
Когда удручён ты заботой иной,
Коль недругу должен ответить войной,—
И в этом, поверь, помогу я тебе,
Соратником стану в кровавой борьбе.
А если в глазах Афрасьяба позор
Навлёк на тебя хитреца наговор,
Злодея, что лживый сплетает рассказ,
Себя над тобою возвысить стремясь
Наветчика ты назови мне, вдвоём
⁷²⁴⁰ Скорей на него мы управу найдём.
Я разум на помощь тогда призову
И сети обманщика вмиг разорву».
«О славный, — звучит Герсивеза ответ, —
Размолвки меж мной и властителем нет.
Не знал и врага я до нынешних дней,
Кто был бы богаче меня и сильней.
О прошлом я вспомнил, скажу не тая,
Об истинах горьких задумался я.
Злой Тур был начальной причиною бед,
⁷²⁵⁰ Его разлучил с благодатью Изед.
Ты знаешь о том злодеяньи, что встарь
Свершил над Иреджем тот яростный царь.
Воздал Менучехр Афрасьябу враждой;
С Ираном Туран, словно пламя с водой,[281]
Столкнулись, забыли согласия дни
И разума голос отвергли они.
Но знай, Афрасьяб злее Тура стократ.
Не то ещё будет! Смятеньем объят,[282]
Не раз содрогнёшься, властителя нрав
⁷²⁶⁰ С течением дней до конца разгадав.
Возьми Агриреса в пример: без вины
Погублен рукой властелина страны
Единоутробный, достойнейший брат.
Владыка убил его, гневом объят,
И много других именитых мужей
Затем умертвил он рукою своей.
Пойми, о твоей хлопочу я судьбе,
Спасенья и счастья желая тебе.
С тех пор, как в Туран тебя жребий, занёс,
⁷²⁷⁰ Ни разу не стал ты причиною слёз
Народных, стезёй добродетели шёл;
Твоими стараньями край наш расцвёл.
Но злобный тебя очернил Ахриман,
И жаждою мщения царь обуян.
Враждою пылает он, лют и суров.
Кто ведает волю владыки миров?
Ты знаешь: как лучшего друга любя,
Во всём я готов постоять за тебя.
Боюсь, чтобы после меня не корил
⁷²⁸⁰ За то, что я истину горькую скрыл.
Я тяжкий бы грех совершил, умолчав
О том, что замыслил владыка держав».
«Не думай об этом, — ответил мудрец, —
На помощь придет мне всевышний Творец.
Я верю владыке; противно уму,
Чтоб ясный мой день погрузил он во тьму.
Будь яростью тайною царь распалён,
Меня средь мужей не возвысил бы он,
Не дал бы мне трона, венца и страны,
⁷²⁹⁰ Ни дочери в жёны, ни войск, ни казны.
С тобою теперь поспешу я к царю
И дух его мрачный лучом озарю.[283]
Где правды зажёгся живительный свет —
Ложь меркнет, её исчезает и след.
Я сердце открою владыке, оно
Как солнце небесное, света полно.
Ты ясной и радостной душу храни,
Избегну я гибели, страх отгони!
Не кинусь опасности в пасть — не таков[284]
⁷³⁰⁰ Премудрый завет Властелина миров».
Ответ был: «О царь добросердый, поверь:
Владыку и ты не узнал бы теперь.
Воистину если таинственный рок
Нахмурит чело, беспощадно-жесток,
Мудрейший, и тот не отыщет пути,
Как жизнь от тисков смертоносных спасти.
Возможно ль? Герой, одарённый притом
Столь ясным и столь прозорливым умом,
Ты милостью счел вероломную ложь?
⁷³¹⁰ Опомнись: на верную гибель идёшь!
Он сетью опутал тебя колдовской,
Затмил он рассудок доверчивый твой.
С тобой породнился он, зятем назвал,
И ты в ослеплении возликовал.
Тебя он владыкою провозгласил,
Тебя пред великими превозносил.
Твой ум усыпляя, не делал он зла,
Чтоб в мире худая молва не прошла.
Был братом ему Агрирес; братских уз
⁷³²⁰ Ведь твой не теснее с владыкой союз.
Булатом он брата рассёк пополам
На горе и страх именитым мужам.
Таков его нрав, от тебя не таю.
Будь бдителен, жизнь охраняя свою!
Я всё, что мне опыт и разум внушил,
Тебе, не колеблясь, открыть поспешил.
Я истину другу поведал скорбя:
Всё ясно, как солнце, теперь для тебя.
Отца ты отверг и покинул престол,
⁷³³⁰ За городом город в Туране возвёл;
Властителю жизнь легковерно вручив,
Его обещаньями дух обольстив,
Ты вырастил чёрное, древо беды,
Где дышат отравой листва и плоды».
Так молвит он, слёзы обильно струя,
Вздыхая, но в сердце коварство тая.
Глядит Сиавуш, удручён, потрясён.
Слёз жарких ручьи проливает и он,
И в горести мыслит: нависла беда,
⁷³⁴⁰ Отвергли его небеса навсегда.
Сколь рано, в расцвете желаний и сил,
Злой рок ему с жизнью расстаться судил!
Боль в сердце, подернулся бледностью лик;
Вздохнул тяжело, головою поник,
В ответ искусителю так говоря:
«Не ведаю, чем я прогневал царя!
Ни слов, ни деяний дурных от меня
Не видел, не слышал до этого дня,
И сам для меня не жалел он щедрот;
⁷³⁵⁰ Мне горько, что боль ему душу гнетёт.
Пусть кара обрушится — кару стерплю,
Но воли властителя не преступлю.
Без войска с тобою отправлюсь к нему,
Обиду его разгадаю, пойму».
«О славный,— звучит Герсивеза ответ,—
К нему ты не езди, услышь мой совет.
Кто б сам захотел очутиться в огне?
Кто вверил бы жизнь вероломной волне?
Ты кинуться хочешь навстречу беде,
⁷³⁶⁰ Сам гаснуть своей помогаешь звезде.[285]На друга надейся, готов я служить.
Помчусь — попытаюсь огонь потушить,
Ответ на посланье царю повезу,
Увидим, что встречу я — тишь иль грозу.
Когда обнаружу, что гнев его стих,
И можно времен дожидаться иных,
К тебе верхового с известьем пришлю
И скорбную душу твою исцелю.
На правого я уповаю Творца,
⁷³⁷⁰ Которому помыслы все и сердца
Открыты; Он гордую душу смягчит,
Его на благую стезю обратит.
А если в неистовстве все ещё он —
Ты будешь об этом гонцом извещён.
Тогда собирайся немедленно в путь,
Спеши из смертельных тисков ускользнуть!
В соседних краях будут рады принять
Тебя и цари, и верховная знать.
В трех ста сорока лишь фарсангах пути
⁷³⁸⁰ Отсюда Иран; Чин — лишь в ста двадцати.
Радушно бы встретили в Чине тебя,
Служили усердно, всем сердцем любя.
В Иране — отец истомившийся ждёт,
И верная рать, и родной твой народ.
Ты в обе державы послов отряди.
Прощай же, готовься, известия жди!»
И внял увещаньям его Сиавуш.
Так был ослеплён проницательный муж!
Ответил: «Тебя не ослушаюсь, нет,
⁷³⁹⁰ Усердно исполню твой каждый совет.
ёёступником будь и от казни избавь,
Ко благу и правде владыку направь».